Подозрение пало на его лаборантку, работающую у него. Но проверка не подтвердила версию. Королевские дознаватели не стали углубляться в суть да дело, и передали материалы инквизиции. Наличие темных флюидов было налицо.

На поимку подозреваемой ушло несколько дней, и еще несколько дней она стойко держалась в пыточной, в подземелье цитадели, так и не выдав – кто ее послал, кто помог приблизиться к артефактору, и зачем было убивать старика. Возможно, дело в его разработках. Сотрудники изъяли всю документацию мэтра и до сих пор изучали бумаги. Может быть, удастся что-то выяснить. Может быть…

3. Глава третья

Шла вторая неделя моего пребывания в доме Фионы Кастри, мачехи и опекунши. Я, как терпеливая овечка, помалкивала, разыгрывая слабость и легкую амнезию. Моргала ресничками, охала, покорно опускала взгляд. И даже при этом, каждый день удостаивалась кучи нелицеприятных эпитетов и оскорблений. Медленно и постепенно, передо мной раскрывалась история несчастной девушки. Как мои нервы это выдерживали – сама не знаю. Но на то были серьезные обстоятельства.

Во-первых: быт и уклад непонятного мне мира, куда я попала. Угораздило! За что?! Жуткий патриархат. Впрочем, если вспомнить нашу историю, то она не сильно-то и отличается от здешней. Женщина – придаток на теле мужчины, то есть, сделанная из ребра. А потому, должна почитать и боготворить его. Что у нас, что здесь – одно и тоже.

Но папенька несчастной Мари Кастри, как удалось выяснить, потихоньку расспрашивая прислугу, был человеком мягким и подневольным. Вначале, подчиняясь своей супружнице, матери Мари, а потом и мачехе девушки, которая сумела приручить незнатного, но все же, дворянина из небольшого городка на юге королевства.

Каждое утро я выслушивала лекцию о своей несостоятельности, тугодумии, лености и никчемности. Каждый день, по любому поводу, стоило мне показаться на глазах этой дамы, поедающей меня живьем. Вернее, не меня, а несчастную Мари, в чьем теле я оказалась.

Но, как я понимала, это было только часть тех испытаний, что выпали на долю девушки. Чтобы броситься под копыта лошадок, требовался весомый повод. И пока я его не знала. На меня смотрели с загадочным злорадством. Причина тому – моя фальшивая амнезия. Мачеха берегла «кирпич», которым планировала «огреть» меня, сообщив то самое, что сподвигло Мари на самоубийство.

Да, я была послушна, потому, что в чужой монастырь, как говорится… И не зная брода… Поэтому, молча выполняла приказы, выслушивала оскорбления, и наблюдала. До поры.

И однажды эта пора пришла. Утром я вышла в сад, окружающий дом Кастри, дошла до фонтана с маленьким бассейном, где плескались струи воды, и вдруг услышала голоса. Они раздавались из-за кустов. Сирень в этом месте разрослась плотным рядом, а за ним стояла беседка. Обычно там чаевничала мачеха, но сегодня хозяйничали служанки, перебирая ягоды на варенье.

Они о чем-то увлеченно разговаривали, охая, переходя на шепот, запальчиво перебивая друг друга. Я, зная свою задачу выяснить все о Мари Кастри, бесшумно приблизилась к кустам, и застыла, прислушиваясь.

- Да не говори ты ерунды! Господин Абилар владеет двумя фабриками, а еще у него есть… рабы, - служанка понизила голос. – А за рабов налог нужно платить в казначейство. Так он их держит в деревне, в подвале, где они перебирают азманскую соль. Сами знаете, какой это яд. Больше месяца никто из них не живет, гибнут.

- Бедняжки, - жалобно прошептала Стефка, которую я узнала по голосу. Шпионка. Следит за мной ежесекундно и бежит докладывать Фионе. А тут значит, жалко ей стало рабов…