- Идем, - бросил Эдион, и трое мужчин направились к лестнице в подземелье.

Проход в пыточную накрывал туман из магического резервуара, аккумулирующего ядовитую для темной энергии субстанцию, пройти которую невозможно. Даже светлые и нейтральные энергии под таким «душем» сковывались и теряли силу на некоторое время. Гран отключил поток, и троица магов вошла внутрь.

Ведьма, прикованная к стене, тихо зашипела. С ее губ капала кровь. Она подняла голову и, увидев Рисби, скривилась.

- Чтоб ты сдох, инквизитор.

- Когда-нибудь сдохну, но не в ближайшее время, Ванда. Мы же договорились, ты говоришь, мы тебя оставляем в живых.

По лицу ведьмы пробежала болезненная судорога. Руки, стянутые оковами, закрепленными в стене, сжались в кулаки.

- Жизнь в темнице, в подземелье? Маркиз, да ты не хуже палача. Нет, хуже. Тот просто убивает, а ты еще и наслаждаешься муками несчастных.

- И ты такая же, - спокойно ответил ей Эдион, подойдя ближе, встав прямо перед ней и скрестив на груди руки. – Ванда, ты разве чем-то от меня отличаешься? Я говорю о методах. Так же мучаешь, высасываешь силу. Только я не насылаю проклятий и не использую свою магию против невинных.

- А я значит, плохая. А ты хороший, - засмеялась болотная ведьма, иссушающая людей и выпивающая из них жизненную силу. – Я, в отличие от тебя, делаю это раз в год, для поддержания сил. А взамен, лечу людей…

- Ну да, крестьянки тоже лечат своих кур. А потом режут их ближе к зиме. Ладно, ведьма. Мы с тобой можем долго спорить. Откуда у тебя амулет привлечения проклятых? – Маркиз перевел взгляд в сторону, где на камне в стене висел пустой амулет. Маги успели опорожнить его, уничтожив силу.

- Нашла.

- Шла и нашла, - кивнул маркиз, подыгрывая ведьме, а потом его глаза потемнели, губы сжались в полоску, пальцы левой руки сложились в фигуру, и по стенам пыточной пробежали искры. – Зачем убила артефактора, Ванда? Чем он тебе мешал? Или дело в другом?

Пыточная на секунду погрузилась в темную пелену, и тут же вспыхнула светом, нестерпимым и мучительным для темной ведьмы. Она истошно закричала, скорчилась, забила головой о стену, а изо рта потекла черная пена.

- Будь ты… - не успела произнести до конца ведьма, как ей в лицо брызнул сгусток светлой энергии, и она захлебнулась этой силой, захрипела, обвиснув на кольцах, прибитых к стене. Ладони женщины удлинились, ногти на глазах увеличились, вытянулись, обретая характерный звериный вид, тело скукожилось, ссохлось, обнажая темную сущность…

Только под утро удалось отдохнуть, развалившись на коротком кожаном диване у себя в кабинете. Зверь, инициированный внутри ведьмы, никак не хотел умирать. Слишком долго он питался жизненными силами сельской травницы, попавшейся ему где-то на лесных тропах Семигорья и превращенной в свою рабыню.

Маркиз устало пялился в открытое окно, заставляя себя встать. Дверь без стука распахнулась.

- Ты еще здесь?

- Как видишь, - ответил Эдион Рикарду и наконец-то потянулся, перекинул ноги на пол и встал. – Остаешься за главного.

- А ты?

- А я спать. Домой.

- Изверг, - одними губами пробурчал друг, но его услышали.

- Поговори мне, - и с хищной ухмылкой указал пальцем на стол, заваленный бумагами. – На тебе отчетность.

Служебная карета тронулась и покатила по тихим улицам, увозя главного инквизитора, когда на горизонте уже пробился рассвет. Маркиз, запахнув плащ, погрузился в задумчивость. Он рассчитывал, что сможет расколоть ведьму, но сила харбаров, захватившая ее плоть и мозг, оказалась крепкой. Ванда умерла, ничего не сказав.

Ее поймали через два месяца после смерти мэтра Идора, старейшего артефактора королевства, изобретателя многих устройств. Ученый лежал на полу своей лаборатории с перекушенным горлом и обескровленный. Его тело покрывал оранжевый покров мелкой бактериальной сыпи. Яд.