- Проси…

Я едва успеваю произнести это слово, когда дверь в кабинет распахивается. Наверное, это инстинкты были - когда отвечал на слова секретарши, будто чувствовал, что не просто так рядом со мной нарисуется посетитель. Ларин собственной персоной.

Всё внутри сжимается, когда наблюдаю за тем, как он подходит к моему столу. Как на край его присаживается, и улыбка на его лице появляется. Нехорошая такая, с оттенком угрозы.

- Борис Анатольевич, - киваю я ему, пытаясь понять, зачем он здесь. Вроде бы необходимости никакой не было, чтобы вот так лицезреть собственного тестя. И дела все в порядке - комар носа не подточит - и фирма его под контролем. 

- Не удивлён вижу, - ухмыляется он в ответ. 

Бабло из барсетки достаёт - несколько пачек пятитысячных купюр. И на стол передо мной кидает. Дурное предчувствие меня охватывает - дерьмовое такое, с которым не знаю, что делать. Вроде понимаю, к чему Ларин ведёт, а поделать ничего не могу. Прежде всего потому, что на дочери его женат, и это вроде клейма. 

- Не удивлён, - соглашаюсь, судорожно прикидывая в уме возможные причины этого визита помимо самой очевидной. - Вы фирму свою навестить можете в любой момент.

Беру паузу будто передышку, перевожу взгляд с Ларина на бабло и обратно. А он, сука, выжидает. Как зверь, который за жертвой наблюдает и ждёт, когда та неверный шаг сделает. Только х*й я ему такую возможность дам.

- Здесь три с половиной ляма, - наконец не выдерживает Ларин. - То, что Антонина у тебя заняла для решения своих проблем.

Эти слова - как удар поддых, мне даже супергероя из себя строить не стоит - состояние, в котором пребываю, на поверхности. 

- С чего вы взяли, сколько и куда взяла Тоня? - выдавливаю я из себя. 

- Потому что я, сука, знаю всё. Всё, Кир.

Он придвигается ко мне молниеносно - вроде только сидел в полуметре от меня, как уже нависает сверху. Обхватывает ладонью шею, пригибает мою голову вниз. И я помимо воли морщусь, потому что пальцы впиваются в затылок.

- Ты думал, сучонок, что меня можно на х*ю вертеть? Что можно меня посмешищем считать? Так вот знай - это я вас всех верчу как мне надо. 

Он схаркивает на пол - смачно так, не заботясь о том, что на напольном ковре появится мерзкое пятно. Меня мордой едва ли не в бабло вжимает, что на столе рабочем пачками лежит. И в этот момент впервые чувствую себя так - зависимым от того, что Ларин сделает в следующий момент. 

- Тоню я у тебя покупаю. С долгами её всеми. С баблом, которое тебе задолжала. Понял? 

- А не пошли бы вы?..

Он наклоняет мою голову к купюрам. Впервые банкноты кажутся мне настолько мерзкими, будто дерьмо, в которое меня будут макать раз за разом. А главное - я вообще не пытаюсь протестовать. 

- А не пошёл бы я… Слушай сюда, Горский…

Ларин наклоняется ко мне, к самому уху, чтобы я слышал всё. А я сижу, нелепо растопырив руки на поверхности стола, чтобы этот гондон меня не приложил о полированную поверхность.

- Так вот Тоню я у тебя покупаю. Я человек чести - мог бы взять, что хочу, но мне не впадлу заплатить. Тут долг её с процентами. А если ты или она против будете - ты знаешь, чего ждать. И ей донеси, если возможность будет. Хотя, думаю, она девочка умная, поймёт. Будет себя хорошо вести - волос с её головы не упадёт. А нет - пусть на себя пеняет.

Отпускает меня, и я распрямляюсь, глядя на Ларина. 

Может, самым верным было бы его на хер послать со всеми его ультиматумами, только я слишком хорошо знаю отца Лены. Если он всё это обозначил - не отступит, хоть ты башку себе расколоти - ничего не изменится. 

Смотрю за тем, как он, ухмыляясь, покидает кабинет. Растираю шею - до сих пор на ней клеймо горит от цепкого прикосновения Ларина. Значит, эта сука решила пойти ва-банк. И Тоня теперь не просто товар, но та, что может огрести, если Борису Анатольевичу покажется, что она действует не так, как ему нужно.