С остальным мы как-нибудь разберёмся.

14. Часть 1. Отрывок 14

Дверь в квартиру Тони приоткрыта. И это порождает ощущение ледяного озноба, пробегающего по позвоночнику. Толкаю рукой кажущуюся хлипкой преграду, и она распахивается, являя моему взору сидящую на полу Тоню. Прижимает колени к груди, дрожит всем телом, но глаза сухие. Наверное, это даже плохо - когда баба рыдает, значит, можно справиться с её истерикой.

Взгляд на меня переводит, когда в квартиру вхожу. Всё тот же - испуганный, когда глазами своими огромными на меня смотрит. Только теперь это ни черта не заводит, а злостью по нутру разливается.

- Ты почему не заперлась? 

Выходит тихо и угрожающе. Дёргаю её на себя, поднимая с пола, обхватываю за плечи и встряхиваю. 

- Ты какого хера не заперлась? 

Она вцепляется в мою одежду, всхлипывает - судорожно, рвано, будто кислорода глотнуть не может. 

- Я… я… тебя ждала…

Ждала она меня, б*дь. От слов этих злость испаряется, замещаясь какой-то уродливой эйфорией. Вроде мою женщину только что едва не насиловала какая-то коллекторская сука, а я рад по уши, что Тоня меня так рада видеть, что держится за меня, будто за спасательный круг. 

- Со мной нормально всё, - заверяю её, хотя морщиться хочется от того, как костяшки саднит. Впрочем, это всё ерунда. Отстраняю от себя Тоню, поворачиваю её лицо к свету. 

- Ударил?

- Несильно.

Сука. Надо было ему нос в затылок воткнуть, чтобы не то, что трогать Тоню, рядом с ней дышать бы не смел. 

- Иди в ванную, я сейчас.

Она слушается беспрекословно, направляется по коридору влево, где расположены две двери, а я иду осмотреть квартиру. Не то что страдаю излишним любопытством, просто важно вдруг становится всё - понять, как живёт здесь Тоня, какие вещи её окружают, даже вид из окна интересен. Что это? И сам не знаю.

В крохотной, - метров шесть, не больше - кухне обнаруживается початая бутылка дешёвого коньяка, которую прихватываю с собой. Всюду бедненько, но чистенько, хотя порой и проглядывают следы присутствия неряшливого мужика, который наверняка срёт сразу, стоит только его дочери прибраться. На одном из стульев - грязный носок, в раковине - пара окурков. 

Сам источник дерьма в жизни Тони обнаруживается в одной из комнат. Спит так, что от храпа едва стены не дрожат, а выхлоп изо рта почти что с ног сшибает. Нехорошее чувство внутри рождается - желание убить. Просто выдернуть подушку из-под головы Тониного отца и накрыть морду эту ненавистную. Подержать минуту, чтобы больше в такую хрень дочь свою не втягивал. 

- Кир! - будто прочитав мои мысли, зовёт меня Тоня, и я поспешно выхожу из комнаты. В ней как раз такой беспорядок, который наверняка был бы везде в квартире, если бы этот хрен жил один. Впрочем, ему и предстоит остаться одному. 

- Я здесь, - вхожу в ванную и киваю на бортик. - Садись. 

Она уже успела стереть с губы кровь - в раковине лежит испачканное красным полотенце. Интересно, сможет кто-нибудь выяснить, из какой именно конторы приходил сегодня этот коллектор? Наведаться бы туда и спалить там всё ко всем чертям. 

- Пей.

Протягиваю Тоне бутылку коньяка, которую она забирает дрожащими руками. Её колотить начинает - я знаю это состояние, когда напряжение отпускает, и невозможно справиться с крупной дрожью. Сомневается, но я настойчиво подталкиваю к ней бутылку:

- Пей!

Жадно глотает коньяк, но тут же начинает кашлять и задыхаться. На глазах слёзы выступают, но почти сразу дрожь стихает. 

- Он тебя не тронул? Ну, в другом смысле…

Сам не знаю, как мне удаётся задать этот вопрос спокойным тоном. Наверное, потому что отгоняю от себя картинки, что перед глазами мелькают.