– Тебе тоже сильно досталось, да? – сказал я с усилием, принимая сидячее положение и кивком показывая на разодранный бок.

Я понимал, что волк меня не слышит, но мне в тот момент было не до этого. Но похоже он меня понял, ну или, по крайней мере, мне так показалось. Он моргнул и слегка наклонил голову, как бы отвечая: “И не говори”.

– Могу попробовать перевязать тебе раны, насколько это возможно с одной рукой. – Правой рукой я поднял левую, уже почти черную руку, и показал волку.

Тот в ответ тяжело вздохнул и закрыл глаза, больше не шевелясь. Я некоторое время наблюдал за ним, после чего снял сумку, рубаху и с помощью зубов и правой руки разорвал ее на неровные полоски. Оставшийся целый правый рукав сложил пополам и накрыл им рану на боку волка, после чего принялся обматывать его лоскутами своей рубахи. Было сложно делать это одной рукой. Чтобы облегчить мне задачу, волк старался приподняться, опираясь на передние лапы. Было видно, что он прикладывает все свои оставшиеся силы. Через несколько минут повязка была наложена и туго затянута, окончательно обессилив, мы оба рухнули на землю. И снова сон, граничащий с беспамятством.

В этот раз из забытья меня вернуло подергивание за штанину. Открыл глаза: на небе все те же звезды, но луна заметно переместилась со своего прежнего места, значит, прошло достаточно много времени. Волк стоял у моих ног, его лапы сильно дрожали. Увидев, что я открыл глаза и смотрю на него, он медленно развернулся и, сильно шатаясь, пошел в траву. Сделав несколько шагов, он остановился и посмотрел на меня, после чего продолжил путь.

– Скорее всего, я сейчас сделаю огромную глупость, но почему-то мне кажется, что он просит идти меня за ним, – мгновение обдумываю пришедшую на ум мысль, встаю, поднимаю сумку и иду в том направлении, куда ранее двинулся хранитель.

Уже через десяток шагов я вижу его спину. Он неуверенной походкой идет вперед, не оглядываясь на меня. Такой странной компанией, с очень частыми остановками, мы двигались по моим предположениям часа два. Луна почти пропала с неба, скрывшись за горизонт, а в противоположной стороне начал светлеть край, говоря о том, что скоро там взойдет солнце. Обругав себя последними словами, я уселся на землю. От потери крови и пережитого стресса, я не сообразил, что мог по луне и звездам легко определить направление, в котором надо было двигаться. Но это не самое страшное. Страшно то, что все это время я вместе с моим бурым спутником двигались в самое сердце Моря Безмолвия. Осознав это, я лишился остатка сил и улегся в траву, волк некоторое время смотрел на меня, после чего подошел и без сил рухнул рядом.

Следующее пробуждение случилось у меня уже под ярким лучами солнца и, судя по его положению на небе, в этот раз я спал гораздо дольше, очень хотелось пить. Волк лежал рядом, он совсем не шевелился и еле-еле дышал. Я сел и, нашарив рукой сумку, достал из нее небольшой бурдюк с водой. Сделал несколько глотков сам и, приподняв голову волка, влил ему в горло почти половину, тот жадно глотал, видно, жажда мучила не только меня. Полежав несколько минут с закрытыми глазами, волк встал и, приволакивая заднюю правую ногу, не глядя в мою сторону, пошел дальше.

– Так понимаю, привал окончен, – сказал я вставая.

Я пошел следом за волком, понимая, что в моем состоянии я не смогу самостоятельно выбраться. А он явно что-то знает про это место, иначе старался бы побыстрей покинуть его, тем более тот вожак оборотней называл таких волков стражами. Интересно, что же они охраняют?

Мысли в голове ворочались неохотно и были не связаны друг с другом. Солнце все больше припекало. Я шел вперед, сосредоточившись на спине волка, чтобы ни в коем случае не потерять его из виду, по сторонам совсем не смотрел. Даже если там и была какая-то опасность, то ни я, ни мой спутник в нашем состоянии не смогли бы отбиться от простой мыши, надумай она коварно напасть на нас. Мы шли медленно, но без остановки уже довольно продолжительное время. Неожиданно волк, идущий впереди, остановился. Он склонил голову к земле и долго обнюхивал то место, где стоял. Я, не отрываясь смотрел на него. Постояв некоторое время зверь принялся рыть землю передней лапой, получалось у него очень плохо, силы почти оставили его.