Тулук стоял на одном колене, наклонив голову к земле. «Так, так, – думал он. – что у нас тут вокруг?» Он осторожно поднял голову и оглянулся. Занятая поза не вполне давала увидеть, что творится за спиной. Но взгляд вперёд и по сторонам путешественник бросил легко.

Дорога. Обычная грунтовая дорога. По бокам шли заброшенные поля, поросшие чахлой травой. Справа вдалеке Тулук разглядел массивный камень, от которого бежала развилка.

Собственно, ориентируясь на камень, путешественник мог сказать, что находится в левом от него повороте. Точно такая же грунтовка шла в правую сторону. В голове почему-то пронеслись слова: «На лево пойдёшь…, на право пойдёшь…»

Малин предупреждал: при переходе отголоски событий и происшествий мира, в который вёл портал, вполне могли проникать в душу совершившего скачок. Миры друг с другом связаны, но в каждом ведь свои законы. И их содержание отличалось по разные стороны портала.

Знание законов мира, в который ты попал, требовалось для выживания в нём. Не все миры настроены дружественно. Причём это касается не одних лишь жителей, но и самой природы. Магический принцип! Путешествовать можно лишь там, куда тебя пускают, иногда по доброй воле, а зачастую скрепя сердце.

«Прекрасно, – подумал Тулук. – Осталось понять, что это за мир. И кем мне в нём придётся быть». Превращение в одного из главных жителей – это ещё одно последствие перехода.

Потом, когда освоишься, ты способен выбрать, в кого обратиться. Но первые мгновения, проведённые в новом мире, не стань ты ему «родным», вполне могли оказаться последними. Не одно и то же, на земле ты очутился, под землёй или вообще в «море –океане»

Последнее слово, кстати сказать, тоже было приметой местных реалий. В Горной стране, откуда пришёл Тулук, так не говорили. Хорошо, море–океан, так море – океан. Хорошо ещё, что он не оказался прямо в нём.

И тут раздался голос, заставивший Тулука оторваться от собственных мыслей и разглядывания тела.

– Откуда и куда путь–дорогу держишь, добрый молодец?

Голос шёл из-за спины. Он звучал глухо и отрывисто, почти как рык или лай. Тулук осторожно обернулся, успев заметить у себя человеческие руки и ноги, на теле – расписную рубаху, а на ногах – портки и лапти. «Какие забавные слова «портки», «лапти», – успел отметить путешественник, прежде чем увидел собеседника.

Увидел – и остолбенел. Если можно было так сделать в той позе, в которой он сейчас стоял. Прямо на Тулука из-под широкого волчьего лба смотрели два горящих злых глаза. Сейчас продолжался день, но путешественник готов был поклясться, что глаза горели!

Зверь стоял, широко расставив передние лапы и слегка опустив голову к земле. В раскрытой пасти белели два ряда острых зубов. Уши волк развернул в сторону путешественника и напряжённо вслушивался в звуки, которые тот издавал. Глаза неотрывно следили за движениями пришельца. Впрочем, выражение волчьего взгляда, если присмотреться, было вовсе не злым, а скорее напряжённо –настороженным.

– Так откуда путь держишь? – снова спросил волк.

В мире Тулука звери не разговаривали. Точнее, не разговаривали сами по себе, без содействия магов. При настоятельных просьбах и должных заклинаниях можно было рассчитывать на, так сказать, взаимопонимание. Но чтобы человеческая речь свободно текла из звериной пасти…

«Не время удивляться, – сказал себе Тулук. – Может, перед тобой оборотень. Хотя вроде бы день… Думай, думай! Смотри, чтобы первые твои слова не стали последними».

– Не ешь меня, серый волк, – сказал Тулук. – Я…

Тут путешественник слегка замялся. А кто он здесь, собственно? Слова пришли будто бы сами собой: