Левый успел-таки ткнуть меня копьем в бедро. Неглубоко, но болезненно. В этом, кстати, неприятный момент замедления времени. Успеваешь во всех подробностях прочувствовать каждый пропущенный удар.

Пронзаю мохнатого насквозь. Вырывая меч назад, едва успеваю парировать удар следующего. Прикрываюсь двумя слоями Щита от брошенного издалека копья. Снаряд прошибает оба слоя, но замедляется вчетверо, так что совсем уж лениво проплывает мимо моего лица – так, что можно разглядеть все царапины и сколы на грубом древке.

– Дракен бить!! – доносится рядом рев, и я пригибаюсь, уклоняясь от пролетающего надо мной тела фростлинга.

Противники накатывали на огра серой мохнатой волной, ощетинившейся остриями копий, но после каждого размашистого удара огромным топором отскакивали далеко в стороны. И снова накатывали. Копья не пробивали каменную чешую на его руках и плечах. Пузо тоже защищено железным щитом. А вот ногам доставалось, особенно чувствительным местам вроде внутренней стороны бедра. Ранения несерьёзные, но Больта, они, похоже, очень злили. И даже обычно добродушный Дракен ревел буйволом, оскалив свои страшные клыки.

За последней дюжиной фростлингов пришлось бегать, добивая по одному – почуяв, что разгромлены, те пытались укрыться в уцелевших юртах. Но шансов никаких. Кого-то настиг мой скимитар, кого-то – стрелы Катарины. Кстати, смуглянка стреляет прилично для новичка – почти половину стрел кладет в цель. Целится в корпус, конечно, не в голову. Но все равно, для стрельбы по движущимся мишеням – вполне прилично.

Дракенбольт в расправе над последними уцелевшими не участвовал. Увидев, что противники разбегаются, он со спокойной душой плюхнулся на задницу рядом со стащенными к тотему запасами. Когда мы с ребятами загнали в угол последнего фростлинга, огр уже отыскал какой-то бочонок и вовсю хлебал из него.

– Эй, что у тебя там? – окликнул его Макс.

– Какая-то брага. На ягодах. Вкусно! – похвастался Больт, на секунду отстраняясь от бочонка.

Этим тут же воспользовался Дракен. Глыть-глыть-глыть. Бочонок был небольшим, литров на двадцать. По-моему, такой он может и в один присест оприходовать.

– Эй, мне оставь! – заверещал Больт. – Оставь мне, я тебе говорю! Р-р-р! Алкашня ненасытная!

Дракен, оторвавшись от бочонка, оглушительно рыгнул и расплылся в блаженной улыбке. Вторая голова, заглянув в опустевшую посудину, взвыла и отбросила её в сторону.

– Ну вот, опять всё выхлебал! Чтоб тебя!

Мы, рассредоточившись, быстро обыскали тела фростлингов. Стандартное время респауна для таких локаций – не меньше часа, так что можно было не опасаться, что фростлинги начнут воскресать. Но и задерживаться не хотелось.

Собрали уши и рогатые короны, чтобы предъявить их Бэй Фу. Нашли несколько зачарованных копьев и посохов. Но самое интересное нас ожидало, конечно, у тотема.

Издалека тотем выглядел вполне в духе остальных строений фростлингов – увешан каким-то тряпьем, связками кореньев, ожерельями из костей и клыков. Но, разглядев его поближе, мы притихли.

Из земли торчал угловатый кусок иссиня-черного обсидиана, раскрашенный грубоватыми алыми письменами. Помимо прочей мишуры, которой его обвешали фростлинги, венчали его три черных рогатых черепа с узкими глазницами. Черепа, кажется, были выполнены из того же материала. Когда я сказал об этом, Макс замотал головой.

– Не, Эрик, этого не может быть! Это же… Ну, если я не ошибаюсь, конечно… Это так называемый первородный обсидиан. Что здесь делает этот кусок – непонятно. По идее, его вообще не должно встречаться на поверхности.

– А где он должен быть?