Мальчик заколебался. Он с радостью унес бы ноги из мрачного подземелья, полного черного колдовства и искалеченных полулюдей. Но его не удовлетворило окончание разговора с Шеудом. Забыть обо всем? Никому не рассказывать? Но ведь это значит, что колдун будет по-прежнему одним из самых уважаемых людей в селении, будет звенеть по праздникам чужими охотничьими трофеями, будет прожигать Дью ненавидящими глазами. Если бы только прожигать! Сын Огдая ничуть не сомневался, что Вьюхо поставил целью уничтожить того, кто проник в его отвратительную тайну. Или еще хуже: превратить в такое же немыслимое чудовище, каким стал Шеуд Танцующий Язык, весельчак Шеуд, брат его матери…

– Хорошо, хорошо! – крикнул мальчик уже не различимому во тьме Шеуду, пытающемуся, стуча чешуей, развернуться в узком проходе. – У Крея нет искры, у тебя нет мужества, но у меня есть и то, и другое! Хвала Рургу, я пока что не раб и не мертвец! Я сдержу свою клятву. Этот старый паук, эта грязная вошь еще будет умолять меня…

Он не договорил. Со стороны долбящих породу рабов приближалась знакомая согбенная фигура. Видимо, Метью разродилась на редкость быстро (ну еще бы – в десятый-то раз!), и старик поспешил в свое подземелье. Он даже не переоделся и был в том же ярком наряде, украшенном перьями и костями, в котором совершал свои целительные действа.

– Старый паук? – переспросил Вьюхо и тоненько захихикал. – Грязная вошь? Вот как ты заговорил, хорошенький и зубастенький мой мальчик! Но это последний раз, когда ты отзываешься обо мне непочтительно. Скоро ты запоешь иные слова…

Дью увидел, как за спиной старика выросли, побросав инструменты, молчаливые рабы, и Крей в том числе. Видимо, Вьюхо уже отдал приказ схватить мальчишку, и они, обойдя хозяина, двинулись в его сторону, бесстрастно тесня друг друга плечам и шурша подошвами.

Сын Огдая не испугался. Он знал, что сумеет выбраться так же, как в прошлый раз. Мальчик осторожно отступал назад, не сводя взгляда с угрюмых полулюдей с такими знакомыми и славными лицами. Вот и поворот. Теперь осталось сделать лишь несколько шагов, и заголубеет небесная прореха над головой. Но… где она? Тьма, полная тьма окружала со всех сторон.

– Ага!!! – злорадно зашелся смехом невидимый за поворотом старик. – Попался, как крыса в ловушку! Ищешь свой выход? Нет его! Я завалил его камнем!

Чувствуя себя и впрямь загнанным в дальний угол норы зверем, которого атакуют мускулистые и сытые собаки, Дью, однако, продолжал двигаться, ощупывая стены. Главное – точно определить место, где он спрыгнул вниз, прямо на выпуклую спину жука. Может, жук опять здесь, на своем любимом лежбище? Хвала Рургу! Икры мальчика коснулись чего-то жестко-мохнатого, а ладонь легла на гладкий прохладный щит. Этот лентяй дремлет на прежнем месте!

Содрогнувшись от мысли, что полированный рог величиной с ладонь проскользнет под его животом, Дью одним махом вскочил на спину насекомого, оттолкнулся от нее пятками и принялся карабкаться вверх. Ладонями и коленями он упирался в стены расщелины, а голову втянул в плечи, чтобы не расшибить темя о камень.

Злорадные вопли Вьюхо сменились проклятиями. «Ах ты, ничтожный земляной червь!», «Ползучая гадина, погоди же!!!» По колориту ругательств нетрудно было догадаться, на кого направлен гнев колдуна. Дью, не останавливаясь, расхохотался. Интересно было бы взглянуть на них сейчас! Как может бороться Шеуд, не имея ни рук, ни ног, но одно лишь туловище и крепкие зубы? Наверное, обвился вокруг колдуна гигантской змеей, и тот, худой и тщедушный, дергается и кудахчет, словно схваченная хозяйкой курица…