– Он обманет тебя, – хмуро возразил мальчик. – Он отправит их на Пепельные Пустоши тоже. Зачем ему люди, которые будут знать о его злодействах и колдовстве?

– Может быть, ты и прав, – согласился Шеуд. – Но ведь это все равно лучше той участи, какая у них сейчас.

Дью сосредоточенно размышлял. Мальчишеское лицо подергивалось от нетерпеливой досады.

– Но ты говоришь, что можешь свободно передвигаться в толще земли! – осенило его. – Значит, ты можешь выползти отсюда наружу! Ты вернешься домой и расскажешь всем о колдуне Вьюхо. И тогда мужчины убьют его! Они повесят его вниз головой на дереве, потом проткнут его копьями, потом сожгут на костре, потом…

Шеуд покачал головой.

– Никакая сила не заставит меня выползти наружу, Дью. Зачем? Чтобы до смерти напугать мою жену, мою дочку, всех маленьких детей в селении? Нет, конечно моя жена не умрет от ужаса – она отважная женщина. Но проклянет – за то, что посмел показаться всем на глаза в таком виде. Ты мальчик, ты будущий воин, Дью, но даже к тебе я решился выползти только затем, чтобы предостеречь. Чтобы отговорить тебя связываться с колдуном.

– Ну ладно, ладно! – разрешающе махнул рукой Дью. – Не показывайся на глаза женщинам. Покажись только старому Хиваро. Он не поверил мне, когда я рассказал ему о Вьюхо и его мерзких проделках. Тебе же он не сможет не поверить, иначе ему пришлось бы вырвать себе глаза. Пойдем со мной, Шеуд! Пойдем прямо сейчас!

Дью подался вперед и протянул руку, приглашая Шеуда ползти к выходу. Но тут же отдернул ее, испугавшись прикоснуться невзначай к малиново-блестящей чешуе.

Шеуд понимающе покачал головой и отполз назад, чтобы большая часть тела оказалась в тени.

– Есть еще одно, малыш, почему я не выйду на свет и не покажусь никому, даже старине Хиваро. Если наши мужчины убьют Вьюхо – хоть я не очень-то верю в это, потому что он способен на такое, что и помыслить трудно, – если его все-таки убьют, сожгут или пронзят копьями, Крей и другие молодые воины навечно останутся полу-мертвецами. Ведь никто не знает, где прячет колдун украденные у них искры Яйо. Да и как они выглядят, не знает никто. Вьюхо не расскажет об этом даже под пытками.

– Ну, уж под пытками-то расскажет! – ожесточенно сверкнул глазами сын Огдая.

– Ты не знаешь, Дью, как много могут его блестящие камушки. Недаром он увешивает себя ими с головы до ног. Они могут сделать так, что он не почувствует боли и будет смеяться под пытками, словно его щекочут перьями перепела. Или – кожа его окажется прочнее черепашьего панциря. Он не расскажет. Крей и его друзья останутся рабами, теперь уже – мертвого колдуна. Они по-прежнему будут долбить породу, выискивая блестящие камушки, и затем шлифовать их ночами, долгие годы. Я не хочу этого, Дью. Ведь Крей мой сын.

– И мой брат, между прочим, – проворчал Дью. – И мой друг. Хоть он и вцепился в меня тогда по приказу колдуна, как охотничий пес в росомаху. Но я его прощаю, раз у него нет этой самой… искры.

– Заклинаю тебя, мальчик мой, не пытайся бороться с Вьюхо, – Шеуд начал медленно отползать назад по узкому проходу. Голова его опустилась, бородой подметая серую каменную пыль. Он не сводил с Дью слезящихся от копоти глаз и повторял всё глуше и тише: – Заклинаю тебя, забудь обо всем, что видел и слышал здесь, забудь тропинку к этому месту и никому о нем не говори. Ты рассказал Хиваро, и он не поверил – это хорошо. Не говори никому больше. Уходи, Дью! Я чувствую, здесь скоро появится наш хозяин. Я слышу его появление за много шагов: становится трудно дышать, и кровь стучит в голове, когда он только вступает под эти своды. Спеши же! Уходи, малыш. Ты можешь не успеть и погибнуть…