В Москве мы пересели на другой поезд, и когда перекатили Уральский хребет, загадочная Азия подала нам свои знаки. Надо сказать, что я был приятно удивлён тем уровнем российской действительности, в которую мы так неожиданно въехали. В моём представлении, в этой большой стране, особенно в зауральских просторах Сибири, жизнь общества должна была протекать в своём первозданно-диком виде. Я готовился увидеть чуть ли не картины из фильмов о «диком западе» времён освоения Америки, где на состав могут напасть индейцы (в русском варианте: какие-то предки местных племён, воинов Чингиз-хана), а в самом поезде пьяные, ну не ковбои, а русские уголовники со сплошь татуированными телами, устраивают дикие драки. К счастью, ничего похожего мы не встретили, и никаких приключений в поезде не испытали. За окном мимо нас проплывали города, правда, необычно гигантских размеров. Я видел, необычную для меня, огромную массу населения, и представлял грусть одиночества в глубине каждого. Это были такие же люди, и не важно, что их скопления непривычному взгляду казались гигантскими. Люди везде были одиноки. Хотя никто этого одиночества в сердце своём вам не выдаст, да и сам себе часто в нём не признается! Страх! – вот что движет населением: лучше уж со всеми как-нибудь дожить, хоть в МАТРИЦЕ, хоть суррогатом неистинных чувств переполненным, да зато вместе, дружно со всеми… А так, на внешнем плане всё было o’кей: стелились асфальтированные дороги, а по самому поезду часто ходили строгие милиционеры, внушавшие доверие к порядку. И всё же был один, особый штрих русской действительности того времени, когда люди учились выживать по новым правилам рыночной экономики. Страна была похожей на большой базар, люди учились продавать, – для многих это было и непривычно, и стыдно. Но это был единственный способ выжить. По поезду также ходили всякого рода продавцы. Продавалось всё, что только можно было продать: пирожки, детские игрушки, шерстяные свитера, книги, бижутерия, дорогие сервизы и многое другое… Книгами торговали глухонемые. Через них-то и проявился первый знак. Двое мужчин среднего возраста ходили по поезду, разнося литературу эзотерического толка. Я с некоторым интересом наблюдал за ними, как они переговаривались между собой языком жестов. Полчасика назад они ушли в конец поезда, и сейчас возвращались обратно. Один шёл несколько выдвинувшись вперёд, раскладывая книги на столиках перед пассажирами. Второй двигался вслед за ним, знаками предлагая что-нибудь купить, но чаще всего ему приходилось безмолвно собирать свой товар и уносить дальше. Покупательная способность населения в эти годы депрессии в стране была весьма ограниченной.

Когда глухонемой выложил перед нами свои книги, мой взгляд, лениво блуждающего пассажира дальнего следования, проскользнул по обложкам. Вообще-то, к тому моменту своей жизни я почти перестал читать книги. Поупражнявшись в самонаблюдении, начинаешь понимать важность незагромождённого ума. Всю инфу можно получать прямо из пространства, а её качество зависит только лишь от тонкости настроя инструмента, то есть психики. Когда глухонемой выложил перед нами свои книги, я заметил, что моё внимание всё же застряло на одном названии. Оно как будто было подчёркнуто для меня. Мне показалось это странным, как и всё, что произошло потом, в течении нескольких минут. Книга называлась: «Тайное знание народов Северной Европы. Руны против МАТРИЦЫ». Когда подошёл второй мужчина, я уже пристально глядел на книгу. Увидев мою заинтересованность, он присел рядом. Кроме нас с Алишей в купе больше никого не было. Притом Алиша дремала на верхней полочке.