– Эдуард, ты знаешь, я не люблю, когда за мной шпионят.

А знал ли он про ardeur? Давно ли я ему рассказала о метафизической стороне моей жизни? Уже не помню.

– А как твои любо… бойфренды восприняли новость о грядущем младенце?

– Тебе действительно интересно?

– Иначе бы я не спросил, – ответил он, и, наверное, это была чистая правда.

– Отлично, – сказала я. – Мика и Натэниел были готовы менять свою жизнь, играя роль папочки и нянюшки, если бы я решила его оставить. Ричард сделал предложение, я ему отказала. Жан-Клод был как всегда: осторожен, ждал, пока я решу, какая реакция не будет меня злить. – Я задумалась. – Ашер, по-моему, был уверен, что ребенок не его, поэтому особо не комментировал.

– Я знал, что ты живешь с Микой и Натэниелом. Но когда начал Жан-Клод делить тебя с другими вампирами? Мне казалось, что мастера вампиров делиться не любят.

– Ашер для Жан-Клода – некоторое исключение.

Он вздохнул:

– Обычно я люблю играть с тобой в игры, Анита, но сейчас рано, и я знаю, что у тебя было тяжелое утро.

– Что это должно значить? – спросила я, не в силах сдержать подозрение в голосе.

Он издал звук, средний между смешком и хмыканьем.

– Я тебе скажу, какие слухи до меня доходили, а ты мне скажешь, сколько в них вранья.

– Слухи. А какие слухи?

– Анита, благодаря моему новому статусу, я много сейчас общаюсь с убийцами разных созданий. Ты не единственная, у кого тесные связи с монстрами своего города. Правда, надо признать, у тебя они… наиболее интимные.

– А это что значит? – спросила я, не пытаясь даже скрыть раздражение.

– Значит, что никто другой с местным мастером города не трахается.

В такой формулировке против слова «интимные» возразить трудно.

– Ладно.

– Арлекин появляется только тогда, когда ты достаточно высоко на радаре, чтобы привлечь внимание совета – к добру или к худу. Это так?

– Да.

– Я мог бы просто спросить, что ты там такое устроила со своими вампирами, но быстрее будет, если я спрошу, какие слухи верны. Мне уже надо кончать разговор и начинать собирать свой резерв. На это уйдет больше времени, чем на транспорт и оружие.

– Спрашивай, – сказала я, не вполне уверенная, что мне хочется на эти вопросы отвечать.

– Что Жан-Клод основал свою линию крови и порвал с прежней госпожой.

Вот это меня поразило, и сильно.

– Откуда такой слух мог пойти?

– Анита, мы теряем время. Правда или нет?

– Частично правда. Он основал свою линию крови. Это значит, что он не должен отвечать на зов прежней госпожи, но он не порвал с Европой. Он просто перестал быть мальчиком на побегушках у Белль Морт.

– Что у тебя есть пакет любовников среди вампиров Жан-Клода и местных оборотней.

Вот на это мне не хотелось отвечать. От смущения? Да.

– Не вижу, каким образом моя личная жизнь связана с появлением в городе Арлекина.

– Скажем так: ответ на этот вопрос подскажет мне решение, задавать ли еще один – о том, во что я пока не верил. Сейчас начинаю раздумывать.

– О чем?

– Ответь на вопрос, Анита. У тебя есть пакет любовников?

Я вздохнула:

– Что ты называешь пакетом?

– Больше двух или трех, скажем. – Голос прозвучал неуверенно.

– Тогда да.

Он секунду помолчал, потом спросил:

– Что Жан-Клод заставляет всех, кто хочет войти в его поцелуй, с ним спать – мужчин и женщин.

– Неправда.

– Что он заставляет мужчин спать с тобой?

– Неправда. В чьих-то фантазиях моя жизнь выглядит лучше, чем на самом деле.

Он слегка засмеялся, потом сказал:

– Если бы ты ответила «нет» на первый вопрос, я бы этот следующий даже не задал, но вот он. Слух, что ты – нечто вроде дневного вампира, который питается сексом вместо крови. Этому я не верю, но думал, тебе интересно будет, что говорят о тебе некоторые твои коллеги – охотники на монстров. Честно говоря, я думаю, они завидуют твоему счету голов.