– Ты боишься.

– Да. И очень.

– Кажется, нам придется все-таки сегодня ехать в «Цирк».

– Извинись перед Натэниелом за испорченное свидание, но oui, тебе действительно придется сюда ехать. Очень многое нам нужно обсудить.

– Кто это такие, Жан-Клод?

– Название тебе ничего не скажет.

– Все равно скажи.

– Арлекин. Это Арлекин.

– Арлекин? Французский клоун такой?

– Ничего столь веселого, ma petite. Приезжай, я тебе объясню.

– Насколько серьезна сейчас опасность?

Та самая пара продолжала на нас смотреть. Женщина ткнула мужчину локтем, он покачал головой.

– Белая – значит, они только наблюдают. Если нам очень, очень повезет, других контактов не будет. За нами понаблюдают и уедут.

– А тогда зачем нам вообще об этом говорить?

– Потому что таков наш закон. Они могут проехать чью-то территорию, или гнаться за кем-то через эту территорию – совсем как ты гоняешься за плохими вампирами через границы штатов, но если они должны пробыть где-то больше нескольких ночей подряд, то по закону они обязаны связаться с мастером города.

– Так что, быть может, все дело в Малькольме и его церкви?

– Быть может.

– Но ты в это не веришь.

– Слишком это было бы просто, ma petite. А с Арлекином ничего не бывает просто.

– Что собой представляет этот Арлекин?

– Из всех вампирских институтов этот наиболее близок к полиции. Но кроме того, это еще и шпионы и наемные убийцы. Когда мастер Лондона сошел с ума, ликвидировали его именно сотрудники Арлекина.

– Элинор и другие вампиры такого не говорили.

– Потому что не имели права.

– Ты хочешь сказать, что если бы они сообщили кому-нибудь, кто убил их мастера, их бы самих убили?

– Да.

– Но это же идиотизм. Они же все это знают!

– Между собой – oui, но для чужих – нет. И когда Арлекин покидает город, секретность вновь начинает действовать.

– То есть сейчас мы можем о нем говорить, но когда все его работники покинут город, о нем запрещено будет даже упоминать?

– Oui.

– Идиотизм.

– Закон.

– Говорила я тебе недавно, что среди вампирских законов есть дурацкие?

– В такой формулировке – никогда.

– Ну так сейчас говорю.

– Езжай домой, ma petite, а еще лучше – приезжай в «Запретный плод». Я тебе больше расскажу об истории Арлекина, когда ты будешь со мной и в безопасности. То есть мы должны быть в безопасности, маска белая. И нам полагается себя вести так, будто все в порядке. Поэтому мне придется доработать эту ночь.

– Ты напитал ardeur, и работу на эту ночь закончил.

– Мне еще нужно руководить представлением и выдавать голос в микрофон.

– Ладно, мы приедем.

– Они идут сюда, – шепнул Натэниел.

Я обернулась – та самая пара, что глазела, теперь шла к нам. С виду ничего опасного, и определенно люди. Я шепнула в телефон:

– Сотрудники Арлекина – все вампиры?

– Насколько я знаю. А что?

– К нам идет пара человек, – ответила я.

– Приезжай, ma petite, и привези Натэниела.

– Я тебя люблю.

– И я тебя.

Он повесил трубку, и я могла теперь рассмотреть пару повнимательнее. Женщина – миниатюрная блондинка. Она хотела к нам подойти, и ей было неловко. Мужчине тоже было неловко – или неприятно.

– Ты Брэндон, – сказала она Натэниелу.

Он не стал отрицать, и я увидела, как вернулся его сценический облик. Он был рад ее видеть, все тревоги исчезли. Включился рабочий режим.

А у меня, пожалуй, нет. Как-то я не знаю, что полагается делать, если чужая женщина вдруг подходит и начинает восхищаться твоим бойфрендом.

– Но ведь вы тоже были на сцене, – повернулась она ко мне.

Меня, бывало, узнавали как Аниту Блейк, охотницу на вампиров и повелительницу зомби, но никогда – по тому единственному вечеру, когда я вышла на сцену «Запретного плода». Натэниел вместо чужой женщины из публики выбрал меня. Я согласилась, но второй раз меня не тянуло.