Во время миоцена флора Гренландии и Шпицбергена имела очень много общего с современной флорой Канарских островов и Ирландии, что подразумевает климат необычайно мягкий, скорее теплый, и большую влажность.

Сплошная пелена облаков резко уменьшила поступление на Землю солнечных лучей. Для водяного пара был воспроизведен малый сценарий того, что произошло в крупных масштабах, когда весь земной шар переходил из газообразного состояния в жидкое. Тогда в течение долгого периода режим густых туманов сменялся непрекращающимися дождями и снегами. И защитная роль, которую играла плотная облачность в древности против понижения температуры, была утрачена.

Данный феномен, к которому мое внимание было приковано благодаря М. де Рувиллю, повлиял на плейстоцен принципиальным образом. Другие причины общего характера, вероятно, тоже оказали определенное воздействие. Генерал Дрейсон полагает, что полюс Земли описывает окружность вокруг полюса эклиптики, причем его отклонение от полюса эклиптики колеблется от 6° до 29°25′47″. Таким образом, к 13 700 г. до Р. X. Полярный круг мог проходить через Центральную Англию. Возможно также, что теория Кролля объясняет лишь часть феноменов, но она серьезно ошибается, не объясняя с легкостью, почему оледенение начинается примерно 240 тыс. лет назад, продолжается 160 тыс. лет и заканчивается 80 тыс. лет назад. Каждому, кто изучал отложения плейстоцена, аллювий речных потоков или морские отложения, трудно предположить столь длительную продолжительность оледенения. Эти отложения – наземные или морские – везде, куда ледник не дошел, представляют лишь отдельные фрагменты близ слоев, действительно геологических. Однако речь идет не об одном оледенении, а о нескольких, что объяснил в своей гипотезе Кролль. Наконец, возможно, внутренние геологические причины вызвали существенное смещение оси гравитации, а вследствие этого – и полюсов, но такое объяснение выглядит слишком экзотическим. Потребовалось бы грандиозное нарушение равновесия, поднятие масс половины земного шара на 2–3 тыс. м, чтобы заставить полюс сместиться на 1–2°. Таким образом, основная причина остается следующей: до плейстоцена не было ни зон, ни сезонов, и палеонтология нам это доказывает, а периоды противоборства тепла и холода стали первоначальным кризисом, возвестившим о наступлении нынешнего режима.

Во время плейстоцена происходили важные изменения в конфигурации океанов и направлении течений. В Европе все развивалось так, как будто на пути Гольфстрима оказалась широкая плотина из низменностей, и он был отодвинут на несколько сотен километров от берега, не позволяя облакам, остывающим и готовым разразиться снегопадами, добираться до берегов. Обширные грабены в Атлантике действовали еще и как непосредственные причины повышенного испарения. Они должны были высвобождать со дна океана значительное количество калорий, обязанных отчасти механическому действию, а отчасти – обширным разливам базальтовой лавы. Эти грабены вызывали мощные цунами, которые обрушивались на континенты и сметали все на своем пути, в том числе на больших высотах. Действительно, делювиальные феномены – это почти единственное объяснение присутствию аллювия на возвышенных плато во многих регионах. Достаточно вспомнить рассказы очевидцев цунами, сопровождавшего извержение Кракатау, чтобы понять, насколько высокими были валы, спровоцированные обширными грабенами (обрушениями), – в тысячу или в миллион раз более протяженными и глубокими.

К сожалению, не уделяется внимания медленной денивеляции уровней. Она действовала как фактор изменения конфигурации суши и моря, особенно на северо-западе, но ни один значимый регион не испытал из-за этого поднятия на большую высоту. Движения тектонических плит принесли на территории, где сейчас расположены Калабрия и Турция, отдельные отложения из Сицилии и Сахары высотой в несколько сотен метров, что, судя по всему, совпало с периодом оседания. В плейстоцене холодные эпохи, которые всецело были периодами общего оседания, перемежались с фазами частичной компенсации, каковыми являются теплые периоды. Впрочем, надо помнить, что максимум понижения не совпадает в пространстве и по времени с максимумом развития ледникового купола и распространения морозов, – так что раскопки предоставляют нам морскую фауну начала, а иногда конца соответствующей ледниковой эпохи. Совершенно четко можно сказать, что такое оседание не было обязано исключительно компрессии из-за наличия массы ледяного купола или притяжения этим куполом окружающих вод, что предопределило появление кромки морских льдов, а также сжатие земной коры под воздействием охлаждения