Сергей Яхновец Арендатор бытия. Рифмотексты читать онлайн страница 1

Вперед

Арендатор бытия. Рифмотексты Сергей Яхновец

ISBN 978-5-0060-3428-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лики бытия

Петь

Я взлетаю в небесную мякоть,

проникаю в надземную синь —

буду якать, стебаясь, и вякать!

Лучше ввысь, чем печально гнусить!

Я весёлый, нахальный, задорный,

хрупкость крыльев меня не… гнетёт.

Не сдаваясь судьбе, непокорный,

в неизвестность продолжу полёт…

Воспаряю над низменным бытом —

вдохновенье отчаянно прёт!

Ржёт Пегас и лягает копытом,

но меня его гнев не… гнетёт!

Стервенею в горячном задоре

и плюю на людские суды —

мне небесное дивное море

открывает глубины судьбы!

Обжигаясь о солнечный факел,

в мутных тучах плутаю без сил.

Пусть я многое в прошлом проfakал

и ошибки себе не простил —

счастье в этом безудержном взлёте!

Вянут мелочи суетных дней!

На небесной возвышенной ноте —

буду петь до кончины своей…

(2019)

Охота

«Идёт охота на волков…»
Владимир Высоцкий

– 1 —

Уходит стая к роднику

под рёв азартный снегохода.

Флажки способствуют стрелку.

Идёт охота…

Рычит добыча где-то рядом,

сверкая ненавистным взглядом,

изнемогая на бегу,

в беде по горло и в снегу…

Матёрых хищников трави

и с толком разряди двустволку!

Пусть серый корчится в крови…

А если б ты родился волком?

– 2 —

Шумит охотничья шарага,

поляну топчет с матерком.

Удача трупного парада —

разложено зверьё рядком…

Пьяны от водки и удачи,

смеясь, позируют, галдят.

Оскаленные волчьи пасти

с тоской кровавою глядят…

Твою бы человечью морду,

застывшую в предсмертный миг,

убийцы бы снимали гордо,

кровавый завершив пикник…

– 3 —

Тоска заката сумрак тушит,

лес затаился в забытье.

Загубленные волчьи души

печально воют в пустоте…

И невидимками беззвучно

скользят их тени в сны стрелков —

шанс вырваться благополучно

вновь у затравленных волков…

Приоткрывает вечность двери…

В страшной охоте хищных лет

мы все жестокой жизни звери,

смертельной суеты сует…

(2023)

Инклюз1

(Янтарный смертник)

Слезою времени комар

оплакан в янтаре…

Седых веков трагичный дар,

застывший в пузыре

смолы, остановившей жизнь,

запечатлевшей смерть —

времён далеких катаклизм,

чтоб мы могли узреть —

болтающимся меж грудей

кулоном смертной метки —

веков окаменевший клей

на теле у кокетки…

Пусть удивляется знаток —

комарик этот чудом смог,

остановив мгновение,

спасти себя от тления.

Промчались миллионы лет

смертельной жизни мира,

а для него их словно нет —

по воле ювелира

представлен вечный трупик,

блестит янтарный гробик…

Мадам, зачем такое вам?

Мадам, не хмурьте лобик…

Комарик бедный не исчез —

он сбережён веками.

Над вами – скоро будет крест

чернеть под облаками…

Вам путь один – холодный морг,

земля иль крематорий.

Молитесь… Не поможет Бог!

Конец людских историй —

извечный замогильный мрак,

и пир червивый в теле,

мозг, превращающийся в прах,

и кости, что истлели…

Всё происходит, как и встарь —

жизнь наша быстротечна,

о чём комар, попав в янтарь,

напоминает вечно.

Смеётесь вы беспечно…

(2015)

Разговор в пивной

Разлив по-быстрому, гуторишь:

«Пол-литра на двоих – пустяк.

Здорово, первый встречный кореш!

Давай, по первой… всё ништяк!»

Я не любитель холодов,

не закалённый в спорте «морж»,

не покоритель вечных льдов,

не баловень судьбы… и что ж?!

И душит боль меня порой:

чего достиг? Куда стремиться?

«Давай накатим по второй,

хочу напиться…»

Полвека давят на мозги,

вгрызаются сомненья в душу…

А впереди – опять ни зги…

Я выброшен, как карп, на сушу.

Не нужен морде важный вид,

судьба профукана под ноль.

Я неудачный индивид,

играющий плохую роль…

«Вот посуди, братан, бесстрастно:

куда бежим, зачем живём?!»

А собутыльник мне бессвязно

бубнит с улыбкой о своём.

И, проясняя мутный взор,

вопросом мучает: «Ты кто?»

Я сопрягаю разговор:

«Я – философский конь в пальто…»

Мороз по коже! Вздрогну снова

в толпе судьбою битых рож,

печально, что не тренирован,

жалею, что совсем не «морж»…

Так что же значит моё «я»,

бредущее в трудах к закату?

Когда ошибок до… хрена —

ты не протянешь на зарплату.

Отбросив сладость лживых грёз

и вздыбив мазохистски душу,

отвечу на больной вопрос —

и все сомненья вмиг разрушу.

«Пусть я – не «морж», на всё готовый,

Пусть я – затворник тёплых стен,

пусть член сообщества хреновый!

Но всё же – не моржовый хрен!»

Хохочет мой багровый кореш:

«Да, с оптимизмом не поспоришь!»

(2009)

На перекрёстке

Красный глаз равнодушного светофора… На грязных обрубках оставшихся ног… Вёсла костылей – надёжная опора… Вдыхает, улыбаясь, московский смог… Ловко скребёт вдоль автогирлянды цветной… Сжав безмолвные губы, отдыхает… Просветлённый взгляд встречается и со мной… Эх, бедняга, вот как в жизни бывает…

Торопливо отвожу виноватость глаз. Поскорей бы ковылял привычно дальше. Осознаю опустошённо, без прикрас, горечь его искренности или фальши. Пусть где-то воевал или не воевал… Или стал таким по своей глупости. Пускай камуфляж для жалости надевал. Каково нести груз неполноценности на измозоленных страданием культях?! Господи! Всех нас целых за него прости! Нас, страдающих пустяшно второпях! Сумевших благополучие обрести! Господи! Спаси калеку и сохрани, если Ты существуешь в реальности! Глотаю, как чистый воздух, светлые дни, подверженный горькой сентиментальности…

Мелочи в кошельке нет, крупных – жалко… Другие подадут. Всем бессилен помочь. Что-то в салоне становится жарко… Настрою климат-контроль и быстрее прочь…

Впереди зелёный свет…

Есть Бог вне нас или нет?

В какой день и час

Он

воскресает

в нас?

Он воскресает в нас?

(2012)

Корячусь

«Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил — томление пустое».
Николай Заболоцкий

Как незначительны ступени бытия

последних лет.

Легко струит осенняя судьба моя

прохладный свет

на суетливость мелочных лихих потуг,

купюрный раж.

Увы, огонь дерзания почти потух,

иссяк багаж

терпения и вдохновения,

мечтам облом…

Я фрукт с гнильцою поколения

больных баблом.

Исчерпан милости небес кредит,

душа мутна,

постыдность груза неудач томит,

гнетёт у дна…

Я презираю слабость и печаль,

себя лишь жаль.

Любовница – порочная мораль —

скандаль, скандаль…

Я оптимистом был давным-давно,

да отболел.

Прощальным обелиском всё равно

грядёт предел.

Плевать на суетность мирофигни,

успех и прыть,

судьба, порадостней меня распни!

Усталость быть

слабеющей душе дыхание

прервёт шутя.

Вновь слышу, шепчет мироздание:

«Сгинешь, дитя…»

Покуда вздох последний не угас,

небу хриплю:

«Продли, продли последний жизни час,

я жить люблю!..»

Вовсю хохочут небо и земля:

«Корячься, тля!»

Корячусь…

мля…

(2012)

Спасение

Взираю равнодушно третий день,

как в дачной рукомоечной ловушке

мохнатый паучок, забившись в тень,

мечтает о залётной сочной мушке.

Скрываясь от искрящейся воды,

разрывов брызг на желтизне эмали,

наш бедолага в омуте беды

испуганно следит, чтоб не поймали.

Не понимает вовсе, почему

не в силах одолеть отвесной глади,

покинуть ненавистную тюрьму

одной свободы да инстинкта ради…

Среди посуды, пены и воды

без треска рвутся лестниц паутинки.

Горьки его напрасные труды,

дрожат на теле мокрые щетинки.

В неволе всякий пленник некрасив.

Быть может, смыть тебя тугим потоком?

Пусть, как пушок, тебя подхватит слив

неумолимым равнодушным роком…

В мгновенье исчезают квадрильоны

таких же неприкаянных существ:

неумолимы смертные законы

в любом из многих биокоролевств.

Мне ничего не стоит покарать,

казнить тебя за то, что ты попался.

Когда пора приходит умирать —

любой бы обречённо растерялся…

Исчезнешь, перестанешь соки пить

жертв, спутанных коварной паутиной.

Зачем тебе на этом свете жить?

Кого ты огорчишь своей кончиной?

Но понимаю, что я так же слаб

и бесполезен в краткой, страшной жизни.

Своей свободы подневольный раб,

в ловушке неприкаянной Отчизны.

Я хищно ем животные куски

существ, убитых для прокорма плоти,

спасаясь от насилья и тоски

в погибельном, шальном водовороте.

Быть может, Бог взирает свысока,

как я ползу бесславным насекомым,

и где-то близко смертная река,

где сгину я, возмездием влекомый?

Я веточку подставлю паучку —

пусть он по ней рванётся из ловушки,

Пусть повезёт сегодня дурачку…

Спасайтесь, зазевавшиеся мушки!

(2008)

Тварь

Ты ль дрожащая тварь бесхребетная, копошась по сусекам судьбы, на проклятия зла безответная, источаешь истошно мольбы? Вновь изнываешь в бездушном уга-

ре полыхающих бешеных чувств? Избавленьем от бренных безумств, быть может, скоро небеса одарят…

Выдохлись мысли, истощился язык. Обломано всё, снова счастья затык… Ля-ля тополя, чик-чирик и… звездык! Трали-вали, про… стебали то да сё…

Пусть тошнотворно от душевной хмари, ты удостоен живучести твари, сотворённой пройти через всё…

(2020)

* * *

Где же вы, незамороченные будни, невыдуманность сказочных чудес? Во сне я слушал звуки дивной лютни – играл мой Ангел, подпевал мой Бес… Нелепости реалий круговерти – обрывки счастья разнесли ветра. Немного Бога одолели черти. Вчера – так много жизни, завтра – смерти… Из завтра не спастись мне во вчера… Ведь настоящее всегда игра, прекрасная жестокая пора – в грядущее стремится из вчера. Лишь прошлое спешит, не отставая, жестоко настоящее карая…

Смерть догоняет жизнь – жизнь догоняет смерть. Кто же кого? По-всякому… Тьмы круговерть… Устремлена жизнь неизбежно к смерти, а смерть к грядущей вечности спешит, и настоящее не избежит трагичной предрешённости той встречи. От мрачной диалектики не легче… Такая вот извечная игра – и не изменишь ни… хрена.

(2020)

* * *

Искримся в ежедневность новизны. Утяжеляют годы груз вины. Добрее и нежнее шепчет Бес. Всё меньше вижу света, больше тьмы. Надежда явственно теряет вес.

Вперед