– Так. Что-то случилось? – встревожился старший Искатель.

– Возможно, да. Возможно, мы ошиблись, отправив их одних.

– Не понимаю? Мы для них сейчас самая большая угроза!

– Но только живой Искатель распознает эту опасность!

– У них есть Пилот, разве недостаточно?

– А если от него останется только отпечаток в Камне?

– Мы отправили уже всех, кого могли. Почти все группы на планете уже уничтожены. Я так полагаю потому, что нет связи, даже Тайби молчит. – Юнуак покачал головой, продолжая не понимать мысль Пайти.

– Только живой человек распознает в других ту же опасность!

– Верь, дружище. Они справятся. Иначе погибнут. Верь в силу доброго начала жизни. К тому же, охранная система не позволит злым существам пробраться внутрь Ковчега. – Юнуак повернулся к Аиттак. Тот кивнул.

– Ты уверен, что эмоции всюду одинаковы? – Пайти сомневался.

– Цветы чувствуют жизнь в тебе, когда нет зла в твоих мыслях. Некк-Та чувствуют. И я им доверяю. Я им желаю успеха. Пусть помнят нас, и помнят о наших ошибках, помнят так, как умеют.

– Ты заметил, Песня изменилась? Она стала Общей! – спросил Пайти.

– Моя Некки тоже звучит иначе, – согласился Юнуак.

– Полагаешь, это есть то самое? – уточнил инженер Пайти.

– Да. Они уже помнят нас. Тебя, меня, всех. Они помнят обо всех нас.

– Девяносто шестая только что выразила согласие через транслятор! – Воскликнул Пайти. Его голос радостно дрожал, он впервые услышал её речь.

– Значит, я прав. Они справятся, даже если человека не будет рядом.

Юнуак услышал «да» от Некки. Он ощутил тепло и заботу.

– Поторопитесь! Мы разрываем связи. Берегите себя, берегите последних из нас… Помните нас, помните о нас… – умоляюще лепетала Неанка, наблюдая, как некоторые ячейки замедлились перед окном, ведущим на далёкую орбиту газового гиганта в родной системе Искателей, туда, где Ковчег уже ждал Некк-Та, чтобы уйти с ними к другим звёздам, и искать иную жизнь, такую, которая сумеет принять Цветы. Её Некк, Нек-Ки-Алай-Два-Шесть на правом плече медленно сменил цвет от алого к бурому, сник, едва держась одним из лепестков за шею своей носительницы.

Окно Ковчега плавно поднялось над синим полем, уменьшаясь в размерах. Пайти с криком исчез в Зарослях, колючих, почти чёрных. Юнуак, смотревший до этого в небо, резко обернулся. Неанка плакала. Барьер рухнул. Чёрные Заросли ринулись к последним Искателям, а те молча стояли в ожидании смерти. Никто из них не мог решиться убить хоть одного из Родителей, даже для сохранения своей жизни. Только О-А кинулась на первую группу сплетённых стеблей с чёрными иссохшими ветвями, покрытыми грязью, кровью и остатками чего-то, что было недавно живым.

Старший Искатель Тайби, так и не смог наладить связь с другими площадками. В сотне миль его старший собрат, Юнуак, наверняка отправил все свои Ковчеги. Вот Тайби не успел. В последний Ковчег прорвались распухшие от смерти Чёрные Заросли. Тайби остался один, только его Некки Миэ-Семь слабо тлеет, свисая с плеча, бессильно качается и мешает двигаться. «О, Вэйли! Сын мой! Таилэ, супруга моя! Ведите Ковчеги, помогите Спутникам найти дом», – молнией мысль ударила человека.

Три излучателя продолжали глушить подступающих к нему Зарослей. Тайби вспомнил, какими они были тогда, в далёком детстве, когда его забрали на перевоспитание. Добрыми, но настойчивыми. Строгими, но ласковыми. Они сами не говорили, но он понимал всё, что Родители хотели сделать или сказать, ведь рядом всегда были Цветы, которые пели и переводили. Тайби учился чувствовать жизнь. Его жестокосердие угасло в непроходимых джунглях, и когда обучение закончилось, пришла Миэ-Семь.