Всаднику захотелось, как можно скорее, оказаться дома, и он пустил Брига в галоп. Тот и сам спешил в тёплую конюшню. Приближаясь к постройкам, Бриг перешёл на рысь и побежал прямо по лужам. Кин остановил его у конюшни, спрыгнул на землю и поскорее отпер замок. Стоило ему отворить дверь, как конь торопливо вошёл внутрь. Юноша зашёл следом за ним, зажёг светильник и закрыл дверь изнутри. Прежде, чем идти в дом, нужно было устроить на ночлег Брига.

Кин снял шляпу и накидку, и повесил их на крючок, в углу, у входа. Затем он снял упряжь с коня, подал ему сена, стряхнул щёткой капли дождя. Принеся воды, Кин лёг на кучу сена и решил спать здесь, в конюшне. Он устал настолько, что был не в силах готовить себе ужин. Заснул Кин быстро.

Сегодня, в то время как он въехал в Ардэнес, Нелла находилась на палубе «Фиорела» с Фьюминтом. После того, как Шенефельд ушёл в каюту, рулевой и пассажирка некоторое время молчали. Рулевой заговорил первым: «Некрасиво я поступил, да?»

– Ты о чём? – отвлеклась от своих мыслей Нелла.

– О том, что я сказал Шену, что ты хочешь попросить его о чём-то, – Фьюминт чувствовал себя неловко.

– Да ладно, – Шенефельд не рассердился на них, и Антонелла уже и думать забыла о выходке рулевого.

– И всё-таки нехорошо, – Фьюминт ругал себя и по другой причине, не только из-за того, чуть не подвёл Неллу, – Я же не какой-то шатай-валяй, я же рулевой, и не где-то, а на крупнейшем судне страны. А веду себя неподобающим образом.

– Все разные, – пассажирка считала, что он ведёт себя довольно хорошо.

– Тут надо воспитывать свой характер. Это вон на каком-нибудь частном кораблике можно вести себя, как попало.

– Не расстраивайся, у тебя уже получается.

– Да? Ну, ладно тогда, – Фьюминт быстро перестал переживать по этому поводу, – А я всё же как-нибудь уговорю Шенефельда… Хочешь штурвал покрутить?

– Нет, – отказалась Нелла от столь широкого жеста.

– А чего?

– Нельзя так. Я не обучена.

– Да чего тут обучаться?

– А ты у капитана спроси.

– Ха! Нет.

– А дельфины здесь встречаются? – поинтересовалась циркачка.

– Нет. Какие тут дельфины? Они в тёплых водах обитают.

– А киты?

– Нет. Редко, даже очень.

– А кто же тогда? Акулы?

– Нет. Чего им тут делать? Они чаще у архипелага снуют.

– Страшные?

Рулевой задумался: «Ну, издалека не очень… А вот китов я даже издали боюсь почему-то».

– А интересное сегодня что-нибудь будет? – продолжала любопытствовать пассажирка.

– А разве сейчас неинтересно? Нет? – Фьюминту так интересно было, – Даже и не знаю… Хочешь, спляшет кто-нибудь, что ли?

– Нет. Не надо, – поспешила отказаться Антонелла.

– Во! Давай, из пушки пальнём?! – придумал рулевой.

– Нет. Этого точно не надо, – пассажирка уже была и не рада, что спросила.

– Давай, тогда на мачту поднимемся, – разошёлся Фьюминт.

– Нет. Уже правда достаточно предложений.

– Ну, хорошо, – рулевой замолчал. А пассажирка подумала: «Неужели всё это можно?»

– Фьюминт, – немного погодя, снова обратилась она к рулевому, – И ты, вот так, часами стоишь тут, и в дождь, и в снег?

– Да. Мне нравится, – отозвался тот.

– А если кому-то не нравится?

– Тогда пусть идёт… Вон, видишь, посерёдке – будка, то есть рубка. Вот пусть туда идёт… Только что-то никто туда не ходит, – разъяснил рулевой. Потом он ещё некоторое время, в подобной форме, рассказывал пассажирке всякую всячину о парусниках. Сложно было сказать, действительно ли его рассказ увлёк её, но она слушала внимательно.

Пообедав, к нам вернулся Шенефельд. Нелла поднялась со ступенек.

– Фьюминт, если ты ещё не спал, то иди вздремни, – капитан был готов занять место у руля. Рулевой не хотел уходить с палубы: «У меня режим дня нарушается».