– Приве-ет! – улыбаясь во весь рот, остановилась она передо мной.

– Привет, – сдержанно, но отнюдь не холодно, готовая к продолжению диалога, ответила я.

– Чего не спросишь, как у меня дела? – продолжает она улыбаться.

– Ну, и как? – спросила я.

– Поздравь: только что свалила госэкзамен по специальности! На пятерку! – ее распирало от ликования.

– Поздравляю, – улыбнулась я ей.

– Через неделю еще один, и всё. А еще через неделю – защита дипломной. Придешь?.. Приходи, Тая, а?

– Ну что ж, раз зовешь – приду, – пообещала я, продолжая улыбаться – уж больно смешил меня ее задор: вот, мол, я какая – добилась своего, и у меня теперь будет университетский диплом! – и в то же время робость: а вдруг не признаю ее за ровню? – а потому, чтобы уж не дразнить ее, добавила, окончательно рассмеявшись: – Конечно же, обязательно приду за тебя поболеть!

– Тайка, милая, знала бы ты, как я по тебе соскучилась! – прямо-таки взревела она радостно, дождавшись моего смеха, и не удержалась – порывисто распахнула объятия и с неимоверной силой стиснула меня. – Не дуйся, не сердись – не стоят они наших с тобой отношений!

– Катька, ну что за телячьи нежности! – совсем как прежде попеняла я ей, бесцеремонно отталкивая от себя. – Ты обедала? Пойдем-ка лучше пообедаем, да расскажешь о своих делах!

– Да я… в библиотеку: сдать вот, – замялась она, хлопнув по туго набитой сумке. – Ах, ладно, пойдем! – махнула она рукой, зная, куда я ее зову: я иногда приглашала ее обедать в преподавательской столовой, где лучше готовят, чище обслуживают и нет толкучки, и она охотно принимала мои приглашения… И уже когда сидели за столиком, я не преминула спросить ее:

– Ну, и как поживает господин Воронцов?

– Да поживает, – ответила Катя, взглянув на меня испытующе, давая понять, что мой вопрос – провокация. – Тебя, видно, интересует, сплю ли я с ним? Успокойся: всё пока на прежних местах.

– Поня-атно, – удовлетворенно кивнула я головой.

– Что тебе понятно? – вскинулась она.

– Понятно, что у разумных людей разум берет верх над чувствами, – успокоила я ее.

– Ничего тебе непонятно! – все с тем же раздражением продолжила она; однако по мере развития нашего диалога тон ее менялся: место раздражения начинало занимать вдохновение: – Там, Тайка, такая жизнь, такая игра идет, что, в самом деле, некогда заниматься глупостями!..

– Ты меня интригуешь… Что же это за игра такая?

– Пока что не могу тебе все сказать… Одним словом, Воронцов вовлек в партию бизнесмена Иваницкого; Роберт Самойлович – слыхала про такого?

– Не сподобилась.

– Да ты что! Его весь город знает: это такой крутой миллионер!

– И что же этот Иваницкий?

– Он – ученик Воронцов, кандидат наук, работал вместе с ним в оборонке, – зачастила, увлекаясь, Катя. – Только, как началась Перестройка, пошел в бизнес и создал фирму сотовой связи: золотое, в общем, дно! И дает теперь деньги на партию! – Катя перешла на шепот и наклонилась близко ко мне – ей не терпелось выложить свои секретные новости, и ее горячий шепот обжигал мне ухо: – Так что Воронцов, – продолжала она, – уже открыл партийный офис с телефоном и телетайпом и предложил мне там сидеть, причем – с неплохим окладом: он меня ценит!

– Но ты уже юрист – переросла, думаю, секретаря на побегушках?

– Ах, ничего ты не понимаешь, или я тебе не все сказала?.. В общем, вижу, что нужна ему, и начала торговаться: нынче ведь всеобщий торг идет, вот и я тоже! Одним словом, секретарем я – по совместительству. А, кроме того, иду юристом в фирму Иваницкого – по рекомендации Воронцова! Как тебе это, а? – Катин голос торжествовал.