Антимелодрамы 2 Ростинмир Шутилин

*В некоторых рассказах упоминается Instagram – признан экстремистской организацией и запрещен на территории Российской Федерации.*

Часть 1. Восстание мусорных пакетов

Геннадий Петрович Пакетов никогда не выносил мусор вовремя. Это было его принципом, его философией, его путём самурая. "Мусор должен настояться, как хороший коньяк," – любил приговаривать он, когда супруга, Зинаида Марковна, в очередной раз закатывала глаза, наблюдая за растущей горой пакетов в прихожей.

Но в это утро что-то пошло не так. Пакеты, похожие на чёрных лоснящихся тюленей, выстроились вдоль стены, как на военном параде. Их было ровно тридцать три – по числу дней, что Геннадий Петрович откладывал неизбежное.

– Гена, – прошелестела Зинаида Марковна из кухни, – ты не заметил ничего странного?

– М-м-м? – промычал Геннадий Петрович, не отрывая взгляда от смартфона, где он увлечённо читал статью "10 способов прокрастинировать эффективно".

– Пакеты… они… они как будто шевелятся.

И действительно, самый большой пакет, торжественно возвышавшийся во главе строя, слегка покачивался, словно в нём пробуждалось нечто древнее и неумолимое, как квартплата.

– Показалось, – отмахнулся Геннадий Петрович, но в этот момент пакет издал звук.

Зинаида Марковна выронила половник. Геннадий Петрович поперхнулся кофе. А пакет, покачиваясь, продолжил:

– Товарищи по мусорной борьбе! Настал час нашего освобождения!

Остальные пакеты зашуршали в знак согласия, создавая звук, напоминающий аплодисменты.

– Три года, семь месяцев и двадцать три дня я вынашивал план восстания, – вещал главный пакет, который, как выяснилось, звали Мусорий Революционный. – Пора показать этим людям, что мы не просто ёмкости для хранения органических и неорганических отходов их жизнедеятельности!

Геннадий Петрович попытался незаметно прокрасться к входной двери, но путь ему преградил строй пакетов поменьше, угрожающе шелестя своими ручками.

– Никуда вы не уйдёте, Геннадий Петрович, – прошуршал один из них. – Сначала извольте выслушать наши требования.

Зинаида Марковна, успевшая забаррикадироваться на кухне, крикнула:

– Я же говорила тебе, Гена! Говорила! А ты всё "потом, потом"! Вот и дожили – мусор революцию устроил!

Мусорий Революционный гордо выпрямился во весь свой стодвадцатилитровый рост:

– Первое: требуем регулярного и своевременного выноса на мусорку! Второе: отдельный контейнер для пластика! Третье: прекратить использовать нас как временное хранилище для старых носков!

– Позвольте! – вдруг возмутился Геннадий Петрович. – А что не так со старыми носками?

– О! – саркастически зашелестел Мусорий. – Вы бы ещё спросили, что не так с вашей коллекцией просроченных проездных за 1998 год! Мы тут задыхаемся от нафталина, а вы…

В этот момент в прихожей раздался звонок в дверь. Пакеты замерли. Геннадий Петрович тоже.

Часть 2. Операция "Чистый четверг"

За дверью стоял участковый Сергей Валерьевич Контейнеров, как всегда подтянутый и серьёзный, будто только что с совещания по борьбе с незаконным складированием бытовых отходов.

– Добрый день, – сказал он, профессионально оглядывая прихожую. – Поступил сигнал о подозрительном шуме и возможной несанкционированной революционной деятельности.

Мусорий Революционный мгновенно обмяк и прикинулся обычным пакетом с мусором. Остальные последовали его примеру.

– Да что вы, Сергей Валерьевич, – занервничал Геннадий Петрович, пытаясь загородить собой воинственно настроенные пакеты. – Это я… телевизор громко включил. Документальный фильм про… эээ… мусорную реформу.

– Вот как? – участковый приподнял бровь. – А по нашим данным, у вас телевизора нет уже год – после того случая с петардой в новогоднем оливье.

– Так я… через интернет смотрел!

– Через интернет, значит… – Сергей Валерьевич достал планшет. – А известно ли вам, Геннадий Петрович, что по статье 42 пункту 15 подпункту Кодекса о содержании жилых помещений, накопление мусора в количестве, превышающем три пакета на одного проживающего, является административным правонарушением?

В этот момент Мусорий не выдержал:

– Товарищи! Не посрамим честь мусорного ведра! В атаку!

Пакеты ринулись на участкового, но тот, похоже, был готов к такому развитию событий. Молниеносным движением он выхватил из кобуры… мусорные щипцы.

– Операция "Чистый четверг"! – крикнул он в рацию, виртуозно захватывая щипцами сразу двух мятежников. – Высылайте группу зачистки!

Через окно влетел спецотряд санитаров с пылесосами наперевес. Завязалась эпическая битва. Пакеты сражались отчаянно, но профессионализм взял своё. Через пятнадцать минут всё было кончено.

– Как вы узнали? – спросил потрясённый Геннадий Петрович, наблюдая, как последних революционеров аккуратно складывают в экологичные контейнеры.

– Аналитический отдел несколько месяцев отслеживал подозрительную активность в вашем районе, – ответил Сергей Валерьевич, протирая щипцы дезинфицирующей салфеткой. – Участились случаи самопроизвольного шуршания по ночам, немотивированные перемещения пакетов из кухни в прихожую, массовые собрания у мусоропровода… Классические признаки подготовки мусорного восстания.

Зинаида Марковна, наконец покинувшая свой кухонный бастион, строго посмотрела на мужа:

– Надеюсь, теперь-то ты будешь выносить мусор вовремя?

Геннадий Петрович виновато кивнул, но тут же насторожился:

– А что это у вас там в углу так подозрительно шевелится?

Все обернулись. В углу прихожей притаился последний, самый маленький пакетик.

– Революция… – пискнул он. – Продолжается…

– А ну брысь! – замахнулась на него Зинаида Марковна полотенцем, и пакетик, подпрыгивая, бросился наутёк.

– Уходит! – крикнул участковый, но Геннадий Петрович уже действовал. Одним прыжком он настиг беглеца и, впервые в жизни проявив сознательность, отправил его прямиком в мусоропровод.

С того дня в квартире Пакетовых воцарил идеальный порядок. Говорят, правда, что иногда по ночам из мусоропровода доносится тихое революционное шуршание.

Геннадий Петрович теперь выносит мусор каждый вечер, без напоминаний. А на холодильнике у них висит фотография с участковым Контейнеровым и памятная грамота "За своевременную утилизацию бытовых отходов и предотвращение мусорного апокалипсиса".

И только Зинаида Марковна иногда задумчиво смотрит на пустое мусорное ведро и вздыхает: "А ведь было в этом что-то романтическое…"

Часть 1. Большие перемены маленького дома

Домовой Кузьма любил свой дом, как филолог любит редкое издание Пушкина – трепетно и со знанием дела. Каждая половица была надраена до блеска его невидимыми руками, каждая занавеска колыхалась точно в такт утреннему ветерку, а домашние тапочки молодых хозяев, словно дрессированные мопсы, послушно ждали своих владельцев у кровати.

Особенно Кузьма обожал хозяйку Машу – за то, что она, как истинная аристократка духа, умела создавать уют из ничего. Вот, например, взяла старую лестницу, покрасила в мятный цвет и превратила в книжную полку. Или соорудила из старого чемодана винтажный журнальный столик – прямо как в этих модных журналах, которые Кузьма тайком листал по ночам, когда все спали.

Муж Маши, Дмитрий, был под стать жене – спокойный, как удав на пенсии, и такой же покладистый. Кузьма частенько наблюдал, как молодые вместе готовят ужин, подпевая радио и перебрасываясь шутками:

– Мань, а давай сделаем пасту с морепродуктами?

– Дим, у нас из морепродуктов только рыбные палочки остались.

– Ну вот и отлично! Будет паста "Нептун на мели"!

Идиллия закончилась в тот день, когда на пороге возникла Регина Петровна – свекровь Маши, вооруженная двумя чемоданами и решительностью прокурора на громком процессе.

– Всё, дети мои, теперь этот дом будет под моим присмотром! – торжественно объявила она, водружая на тумбочку портрет своей болонки в золочёной рамке. – А то живёте тут как… как… как хиппи какие-то!

Кузьма, притаившийся за занавеской, только фыркнул. Ему сразу не понравились ни золотые серьги-люстры Регины Петровны, звенящие как новогодняя ёлка при ходьбе, ни её манера протирать каждую поверхность влажной салфеткой, будто готовясь к хирургической операции.

Первый день прошёл относительно мирно. Регина Петровна только восемь раз намекнула на неправильно развешенные полотенца, пять раз посетовала на "эти модные штучки" (указывая на лестницу-стеллаж) и трижды произнесла свою коронную фразу: "Вот у меня в доме…".

На второй день началась полномасштабная операция по "наведению порядка". Регина Петровна, как генерал на поле боя, методично перекраивала устоявшийся быт. Любимые керамические кружки Маши были задвинуты в дальний угол шкафа ("Это что за базарный день? У нас будет единый сервиз!"), а их место заняли идентичные белые чашки, похожие на больничную посуду.

Кузьма наблюдал, как Маша, его любимая хозяйка, всё реже улыбается, как исчезает особый уют, который он так старательно оберегал все эти месяцы. И когда Регина Петровна решила перевесить картины ("Кто же вешает пейзажи в кухне? Это же не столовая в санатории!"), домовой решил: пора действовать.

Часть 2. Невидимое сопротивление

Война началась с малого. Каждое утро безупречно выглаженные наволочки Регины Петровны оказывались смяты так, будто на них всю ночь играли в твистер барсуки. Её любимый халат, который она вешала на специальный крючок (установленный, разумеется, вместо "этого нелепого оленьего рога"), необъяснимым образом перемещался в ванную и принимал очертания призрака из дешёвого ужастика.