продолжая смеяться, – Нет!

Но твоя антиинерция всех так развеселила, как и твоя подруга. Говорить с рыбами. Ха-ха-ха – да, это не хухры-мухры, и не только для меня. «С дельфинами», – поправил я.

Так еще больше расхохотался. Да, прости, пожалуйста: «А она про акул тебе еще не рассказывала?»

Казалось хуже уже быть не может.

Я так обрадовался, когда пришли несколько человек, что не стал обзывать фашистами и бросать камнями, как планировал. Кто-то спросил, не болит ли голова. Меня положили на живот и ввели несколько игл. Макушка, затылок, шея, ниже ладоней, по центру. Какое-то время все внимание переключилось на то, что не хотелось двигаться ни одной клетке в теле. Мое лицо накрыли полотенцем, влажным настоем трав. Я отделил запах чая. Положили на носилки, отнесли в круглый зал. И я даже не заметил, что все пришло в норму, или я просто забыл, как было до этого. Состояния трудно сравнивать, память сама себя выручает.

Полумрак зала не казался полумраком. Архаты не казались Архатами, и вообще ни что не казалось ни чем. Вот на что мозг не стал тратить силы.

Откуда-то издалека, но шепотом голос Така:

– Что ты видишь в центре зала?

– Что и всегда, хотя нет, подобно шелковой занавеске. Но она прозрачна и я мог раньше просто не замечать.

– Понятно.

Я решил, что что-то вот и началось, и за мои страдания мне покажут, ради чего я страдал. Но все произошло прямо наоборот. Тут же подняли и отнесли обратно. Я понял, что не все иглы вынули и все это время они так и торчали. Теперь до меня дошел весь комплект ужаса, незамеченного мною. Врагу непожелаемое переживание.

Людей в зале пополнилось ощутимо. Появились, видимо, новые лица, но различать не хотелось. В какой-то момент стало очень тихо, почти темно, и прозвучал долгий гул от гонга, очень мягкий, так, что гул мягко слился с гулом людей и тишины. Мне показалось, что гул повлиял на лица Архатов. Появился синеватый оттенок, похожий на фарфоровую роспись. Есть мастера, которые любят переходить от линий к пятнам. Иногда думается, что это от ухудшения зрения. Но когда видишь результат творчества, все уже становится неважным. Так вот. С Архатами сейчас так же наблюдалось.

Меня лишили автопилотного управления телом, повторюсь – это очень страшно. Я ощущаю тело, но не могу использовать навыки, приобретенные в течении жизни. Чтобы пошевелить пальцем, мне нужно ощутить отдельные мышцы, которые кажутся совсем чужими, инородными. В голове пульсирует мысль – это все не мое.

О чем можно думать, когда тело не твое? О том, что это реально? А дальше будет хуже. С мышлением тоже происходит нечто.

Мозгу, чтобы напасть на себя на этот раз, нужно искать новые пути!

Я вспомнил профессора Матюгина, он когда-то дал мне формулу организации образов в памяти.

Каждый образ переходит в следующий. Профессор это так и назвал – «цепочка образов». Сам переход – это место сцепления двух образов. Двух следующих, не трех, пятых и восьмых, а следующих.

Таким образом можно вытащить из памяти все благодаря цепочке (как из колодца) следующих образов. Так ведет себя мысль.

Ведет себя.

Возьмите десять слов и запомните, может получится? Но двадцать, тридцать, сто пятьдесят?

Любые варианты приведут, к хаосу воспоминания. Но вот если вы будете следовать правилу – «образ следует за образом», проблем не будет и с тысячей слов. А можно упереться в бесконечность, случалось и такое.

Мне наверняка повезло, что в пещере не гулял свет. Скорее всего так и задумано. Любые ощущения как грузовые вертолеты на большой скорости влетали в мой беззащитный разум.

Определенно придется рожать или перерождать многое, но к счастью не все. Характерно, что мозг соглашался пропускать по одному образу, не больше. То есть одна общая картинка или звук.