Итальянскому художнику [Джузеппе] Мителли (Mitelli) мы обязаны очень любопытной гравюрой101, изображающей игрока, окруженного картами, кубиками, деньгами, ракетками и мячами. Эти последние грубо выгравированы, как и вся пластина, но дают предположительно правдивое представление о ракетках и мячах того времени (1675 г.) в Италии. Ее точная копия воспроизведена на рис. 9, откуда можно увидеть, что ракетки, ручки которых защищены кожей, вообще не имеют средних частей и натянуты, как на фронтисписе Гюльпо, в том же вертикально-горизонтальном направлении, что и сейчас. Насколько нам известно, эти два примера являются единственными среди изображений ракеток до 1700 года. Трудно поверить, что они более верны, чем тщательные гравюры Скаино и Калло (Callot), которые мы видели ранее: представляется вероятным, что манера натягивания струн проходила тогда через переходную стадию, постепенно приближаясь к современному стилю.
В комедии Тома Корнеля (Thomas Corneille) [французский драматург XVII – XVIII вв.] под названием «Триумфальная женщина» (Le Triomphe des Dames), разыгранной в парижском театре Hоtel de Guénégaud102 в 1676 году, на сцене появлялись по четыре валета, дамы и короля, за которыми шествовали четыре раба, первый из которых представлял теннис, второй – бильярд, третий – игральные кости и четвертый – нарды.
В 1682 году, когда Людовику XIV было всего сорок четыре года, завершилась огромная работа по строительству Версальского замка. Новая резиденция короля содержала и великолепный корт. Это было удивительно, поскольку Людовик XIV, который в юности увлекался теннисом, никогда не играл в эту игру в свои зрелые годы. Однако, когда, он покинул дворец и переехал в Париж, строительство теннисного корта было передано в руки Николя Кретте (Nicolas Cretté), королевского паумье, и обошлось в 45 350 франков. Работы, начатые в 1606 году, были завершены к последним дням декабря того же года. Свита короля, принцы крови и дворяне сразу же стали посещать jeu de paume; но Людовик XIV не только никогда не играл, но даже не появлялся в галереях. Это ясно видно из любопытных «Воспоминаний» Данжо (Dangeau) [французский военный и дипломат XVII—XVIII вв., известный главным образом как автор знаменитых в своё время мемуаров]. (Mémoires of Dangeau), который, как известно, вел ежедневный и подробный дневник всего, что происходило при дворе великого монарха.
Теннисный корт в частично виден в великой работе Гавара (M. Gavard) «Версаль в 1667 году» (Versailles en 1667), в гравюре, скопированной с картины того времени.103 Он отчетливо виден и на плане, представленном Леру (Leroux) в той же работе.104
Чуть позже, но все еще при Людовике XIV, мы обнаруживаем, что раса паумье процветает больше, чем раньше. Данжо105 пишет так: «Король (26 октября 1687 г.) увидел выступление великих игроков в ла-пом и предоставил им привилегию, о которой они просили. В будущем они будут играть два раза в неделю в Париже и будут публично рекламировать себя, как комедианты. Их пятеро: два Журдена (Jourdains), Ле Пап (le Pape), Клерже (Clergé)106и Серво (Servo)». Возможно, эта последняя фамилия должна быть Серко (Sercot), как в отрывке из Ministre d’Etat flambé, процитированном выше.
Игра, похоже, стала больше похожей на представление, чем на упражнение, которое нравилось публике. Сам король был не из тех, кто одобрял это на практике; он не любил никаких упражнений, и его здоровье не позволяло ему, по крайней мере до операции, проведенной Феликсом (Félix), заниматься каким-либо активным спортом. Он увлекался бильярдом – игрой, которая в то время приобрела большую популярность благодаря его предпочтениям.