Фароле, или Фаролле (Farollais) старший, хотя и не такой сильный игрок, как опытный Барселлон, все же играл изящно и активно, особенно в одиночных матчах, – как и господин Нобле (Noblet) из Лиона.112

Барнеон, будучи невысок, не обладал многими из этих качеств, но, чтобы восполнить эти недостатки, он приобрел удивительную точность в игре.113

Примерно в то же время жил адвокат, который пользовался репутацией очень хорошего игрока; однажды он играл с молодым принцем де Конде (Prince de Condé), который случайно посетил корт, где он часто бывал. В этот день выиграл адвокат, и принц, приняв поражение в хорошем смысле, снисходительно послал ему через пажа подарок в виде кроны (3 франка). «Для меня большая честь, мой мальчик,» – сказал адвокат, – «получить подарок, который его высочество любезно мне прислал, и я не премину хранить его с благоговением. А пока возьми это себе», – и он дал ему луидор (20 франков.) Паж, очень удивленный, побежал и рассказал принцу о случившемся, а тот, не менее удивленный, чем он, пошел и повторил эту историю своему дяде, графу де Шароле (Comte de Charolais), который сказал: «Нет ничего проще: адвокат вел себя как принц крови, а принц крови вел себя как адвокат.»

Сильнейшими игроками около 1760 года, были: де Монтвиль (de Montville), Голар (Gaulard) в Париже и Боландри (Bolandri) в Орлеане.114 Первый был очень грациозным, второй-очень сильным игроком; третий появился несколько позже и был сильнее любого из них. Прекрасным игроком был Бессьер (Bessiéres) из Лиона, но он имел манию оценивать каждый мяч геометрически и приписывать случайности каждый отскок, который не соответствовал его теории. Аккуратно и солидно играли месье Турло (Turlot) из Дижона и Арто (Arthaud) из Гренобля. Однако лучшим любителем Франции был Реверди (Reverdy) из Шалон-сюр-Сен (Chalons-sur-Saéne). Он был одинаково силен в возврате и подрезке мяча; он был высок, хорошо играл с лета и особенно отличался в верховой игре. На самом деле он был хладнокровен, даже когда играл партию, от исхода которой зависела какая-то большая ставка; он никогда не спорил и не терял самообладания, а десятый сет играл так же спокойно, как и первый.115

Несмотря на убывающую популярность ла-пома, теннисные корты во Франции теперь строились если не лучше, чем раньше, то, по крайней мере, более продумано и спланировано.

[Франсуа Александр Пьер] де Гарсо (de Garsault) [французский ботаник, зоолог и художник XVIII в.] в своем «Искусстве паумье-ракетьеров и ла-пома (1767)» (Art du Paumier-Raquetier, et de la Paume, MDCCLXVII), одобренном Королевской академией и ныне чрезвычайно редком, начинает так: «La Paume-единственная игра, которая может занять место в списке искусств и ремесел, описание которых было предпринято Королевской академией наук; видя, что, будучи сама по себе искусством, она реализуется с помощью ремесла, которые имеет свои собственные инструменты и специальное производство ракеток и мячей. Мастера ля пома были возведены в ранг корпорации в 1610 году под названием Communauté des Maitres Paumiers-Raquetiers, Faiseurs d’Eteufs, Pelotes é Balles.116 Только они имеют право содержать Jeu de Paume и делать ракетки и мячи, используемые в этой игре или в игре volant… Все телесные упражнения, подчиненные постоянным правилам, по праву получили звание искусств par excellence; ум нуждается только в том, чтобы при их исполнении использовать ресурсы тела с помощью определенных инструментов; таковы искусства верховой езды, фехтования и т. д. Таким же образом, стоит рассматривать la paume не как игру, не как простое времяпрепровождение без какой-либо пользы, а как искусство, которое с помощью всего лишь нескольких инструментов становится очень полезным упражнением, благодаря которому молодежь может обрести крепкое здоровье и ту деятельность, которая так необходима в течение жизни. Оценивая его таким образом, необходимо признать полезность строительства зданий, предназначенных специально для него, как, например, зданий для обучения искусству верховой езды