Леня Сергеев лениво потянулся, сладко зевнул и открыл глаза. Кружевной луч солнца, пробившись сквозь тюлевую занавеску, распластался по стене, высветив потертость стареньких обоев. Тикали ходики, скрипели половицы в коридоре, за стенкой у соседей слышался грудной голос Петра Николаевича: сосед зачитывал жене передовицу.

– Ну что, проснулся, соня? – раздался веселый мамин голос, и вместе с нею в комнату вплыл аромат жареной картошечки, подсолнечного масла и свежего хлеба. – Вставай, завтракать пора. Ты же сегодня на работу собирался.

– Собирался, – буркнул Леня, а потом вытянулся в струнку и резко вскочил с кровати. – Я сейчас. Быстро. Только умоюсь. – И он, схватив полотенце, щетку и зубной порошок, выскочил из комнаты. – Привет, теть Зин! Макарыч, здорово, – доносился из коридора его веселый голос.

Леня был парнем неленивым и увлеченным и поработать в субботу был готов. Одна беда: ребята звали сегодня в футбол погонять – товарищеская встреча намечалась, первая в этом сезоне с командой из соседнего района. И стадион подсох, и погода хорошая… Но если поднажать и обежать свидетелей с утра пораньше – да и им же лучше, а то потом разойдутся по делам, не найдешь, – то тогда можно еще и на игру успеть. А то поставят вместо него Степку Демина, а он еще тот мазила. Леня намыливал шею и соображал.