Обстановка становилась все более веселой: другие столики постепенно тоже обросли посетителями, и первоначальная тишина сменилась громким смехом, криками, а где-то распевали песни. Полумрак растаял, уступив место свету десятков ярких ламп под потолком.

Друзья Петровича, как и сам герой вечера, порядочно захмелели. Игорь не отставал в этом смысле от остальных и тоже пребывал в приподнятом настроении, которое, однако, неуклонно затягивало его к краю бездны – стоит перешагнуть, и провалишься. Будешь долго падать вниз, лишенный рассудка, нормальных мыслей и идей, пока, наконец, не приземлишься на какую-нибудь горизонтальную поверхность. Придется говорить себе и обещать, что больше такого не повторится, но ты-то знаешь, каким-то потаенным уголком своей души – нет, повторится, и не раз.

Но от столь грустных мыслей в этот вечер Игорь имел иммунитет, обеспеченный общением, хорошим запасом напитков и, самое главное, временем. Никто не спешил домой, не собирался к женам, подругам или детям. Все были счастливы, поглощая различные жидкости из прозрачных графинов и закусывая красиво поданными блюдами.

После очередного тоста кто-то предложил освежиться, и компания дружно поддержала эту идею. За столом осталось сидеть два человека, и ими оказались Игорь и странный гость по имени Гавриил. Остальные вышли на улицу, где уже властвовали сумерки, стремительно сгущаясь над городом.

Гавриил, как только за дверью скрылся последний гость, повел себя странно – встал и как ни в чем не бывало, подсел к Игорю. Но и ему этого показалось мало. Он повернулся на стуле таким образом, что они оказались лицом к лицу. Игорь увидел устремленные на себя ярко-голубые глаза. Взгляд у Гавриила был колкий, и словно бы пронзал насквозь, подобно мощнейшему прожектору охранной вышки, что выискивает сбежавших заключенных. Взгляд этих глаз, казалось, способен был поймать в пятно света самые потаенные мысли и образы. При этом загадочный знакомый Петровича совершенно не пытался начать разговор. Неловкая пауза затягивалась. Но расслабленный и опьяненный мозг Игоря нашел решение.

– Не друг, я не из этих, – слегка сбиваясь и с заплетающимся языком, открестился Игорь. Сказал он это с улыбкой, чтобы сгладить острые углы: не очень хотелось оскорблять человека в чувствах.

– Из кого из «этих»? – мгновенно переспросил Гавриил. Говорил он, кстати, тоже странно: его губы практически не шевелились, но голос был удивительно четким и необычной интонации, словно бы его предварительно обработали в музыкальном редакторе, присовокупив пару звуковых эффектов.

– Ну как… – разговор давался Игорю с трудом. – «Этих»… Ну, ты понял…

– Я ровным счетом совершенно не понимаю, что ты имеешь ввиду.

– Да? – Игоря внезапно посетила спасительная мысль о том, что Гавриил, возможно, так шутит над ним. – Ну тогда вопрос снят. Извини друг.

– Разве мы друзья?

– Ну, тогда знакомые, – также внезапно проскользнула мысль, что Гавриил, возможно, напрашивается на конфликт.

– Знакомые? Как же мы можем быть знакомыми, когда я только назвал тебе свое имя, а ты раскрыл свое? По-твоему, этого достаточно, чтобы именовать друг друга друзьями, да или даже знакомыми? Я сильно сомневаюсь. И что, завтра после этого вечера, каким-то чудом запомнив тебя и твое имя, я подойду и поздороваюсь, так мы от этого друзьями должны будем стать? – из-за манеры речи, лишенной привычной эмоциональной окраски и нужной интонации, вся эта фраза выглядела совсем уж коряво.

– Да нет, почему же? Просто так заведено, – Игорь полностью запутался, к чему ведет или должен привести этот разговор.