Элли немного помолчала.

– Боже мой, Софи. Ты действительно здесь? На Ньюфаундленде?

Софи посмотрела на тощие елки.

– Да, я действительно здесь.

– И ты правда не в курсе, что случилось?

– Ну, я что-то слышала о происшествии во Всемирном торговом центре, но больше ничего не знаю. – Софи сглотнула ком, подступивший к горлу, и облизнула пересохшие губы. – Простите, тетя Элли. Наверное, я должна была остаться в аэропорту со всеми остальными. Вы же совсем не знаете меня. Простите, что побеспокоила.

– Боже мой, Софи, что за глупости. Садись на мотоцикл и скажи Сэму, чтобы ехал осторожно. Мы поговорим, когда ты придешь. У нас тушеное мясо на ужин и полно места. Мы же семья, моя дорогая. Можешь остаться у нас.

– Думаю, это всего на пару дней. Не хочу навязываться.

– Ты совсем не навязываешься. И пожалуйста, оставайся тут сколько захочешь.

– Большое спасибо, тетя Элли.

Сглотнув слезы, Софи повесила трубку, достала из сумочки записную книжку и со вздохом набрала нью-йоркский номер.

– Боже мой! – Софи прижимала трубку к уху. – Я совсем ничего не знала. Как вы? В порядке?

– Мы в порядке. – Голос секретарши заметно дрожал. – Но у нас были клиенты в Северной башне. Мы… Мы просто…

Софи поднесла руку ко рту.

– Ох… Мне так жаль… Простите, как вас зовут?

– Джеки.

– Мне так жаль, Джеки. Но хоть что-то оттуда слышно?

– Там как будто сплошная зона боевых действий. На месте башен. Всюду дым и пыль. Черная туча на весь район.

– О боже.

– Послушайте, мисс Пэрри, не беспокойтесь о встрече. Сейчас точно не до нее. Но мы что-нибудь придумаем. Позвоните, когда будете в Нью-Йорке.

Софи облегченно выдохнула:

– Да, хорошо. Спасибо вам большое.

– У меня зять пожарный, – продолжала секретарша. – Он взял выходной. День рождения сына, моего племянника. Но Фрэнка, конечно, сразу вызвали. И мы с тех пор ничего не слышали о нем. Его мальчику всего четыре года.

Софи прислонилась лбом к таксофону. Мир летит к чертовой матери, а меня волнует только это гребаное собеседование. Она провела языком по губам.

– Я уверена, с ним все будет в порядке, Джеки. Не волнуйтесь. И пожалуйста, дайте знать мистеру Нивену, что мой самолет перенаправили в место под названием Гандер на Ньюфаундленде. Мы вылетим отсюда, как только разрешат. Говорят, два-три дня тут пробудем. Я позвоню вам, как только еще что-то узнаю.

– Да, я сообщу ему.

– Уверена, ваша семья не пострадает. И зять вернется домой.

Джеки сдавленно всхлипнула:

– Спасибо, мисс Пэрри. Очень надеюсь, что так и будет.

Софи смотрела в экран телевизора в гараже Винса Мосса. Серебряный самолет с блестящими в лучах солнца крыльями врезается в башню. Облако сизого дыма растет на глазах, затмевая голубое сентябрьское небо. Оранжевое пламя пожирает металлическую конструкцию. Софи поднесла руку ко рту.

Тишина.

Норидж, Англия, 30 июля 1940 года

Ее разбудили бомбы. Правда, тогда она не знала, что это бомбы. Она помнила, что крепко спала тем самым глубоким черным сном без сновидений. И когда глаза открылись, чернота сна и чернота затемненной комнаты слились воедино, и она вообще не могла понять, сон это или явь.

А потом какое-то дребезжание. Там, за окном. Все громче и громче.

Элли встала на колени в постели и посмотрела на спящую Дотти. Потом выглянула на улицу из-за шторы. По чистому голубому небу бежали редкие облака, сияло яркое утреннее солнце. Но потом она увидела. Солнечный блик сверкнул на металлическом крыле. Самолет развернулся по направлению к центру города. Приближаясь, он становился все больше и больше. А затем во всю эту синь и свет раннего утра он выпустил бомбу. Куда-то за дубовую рощу в саду Виктории. Раздался взрыв. Огромное облако, розовое от кирпичной пыли, взмыло к небу. Можно было рассмотреть черный крест на изнанке крыла, когда самолет пролетал над их домом.