Свиток запульсировал в его ладонях – как сердце. Он ещё был закрыт, но все иконы в церкви вздрагивали. Пол заскрипел. Где-то под зданием, в старом подвале, раздался звук, как если бы кто-то шевельнулся в камне.

Архангел Михаил ещё мгновение стоял молча, а потом, не сказав ни слова, поднялся обратно – прямо сквозь купол, растворяясь в сиянии.

Оставшийся ангел остался один. В церкви. Со свитком.

И земля под ним дрогнула.

Церковь стояла в полной тишине.

Ангел встал перед алтарём. Свиток, казавшийся обычным снаружи, раскрывался не бумагой – светом. Он не читал – вспоминал, будто строки были вложены в него давно, но только сейчас разрешено было вспомнить.

Из свитка поднимались видения, не как сны, а как живые сцены.

Божий дух покоился над его землёй. Молитвы были искренними, вода – чистой, и люди жили просто."В начале село было чистым", – говорилось в первом откровении. Но потом один человек, уехавший в город, вернулся другим. Он привёз с собой книгу, не написанную рукой человеческой. В ней были не заклинания, а вопросы, которые открывали тьму.

Молодёжь – скучающая, забытая, голодная по смыслу – начала слушать. Потом – верить. Потом – приносить. Кровь птиц, кровь зверей. Потом – кошек. Потом – не только зверей.

Они открыли третью могилу с конца, и вздохнули мёртвые корни.Книга вела их. Смех исчез с улиц. На кладбище начали копать. "Они не знали, что зовут. Но Он услышал."

Он поселился в ком-то одном, кто открылся ему полностью.Из бездны отозвался владыка Тени, один из отпавших, кто когда-то был светом, но стал змием под кожей человека. Он пришёл не телом, а духом – в селение, в дома, в умы. И с тех пор село стало чужим.

Теперь ангел смотрел на последние строки. Они были живыми. Они говорили голосом архангела:

"Ты призван исполнить волю. Найди того, в ком Он. Узнай. Разоткрой. Изгони. Прах отдай праху, но душу освободи. Время коротко. Суд уже стоит за дверью."

Когда последние слова прозвучали, свиток сгорел в ладонях – пламенем без жара, оставив только пепел, который поднялся вверх и исчез в сводах.

Ангел стоял в центре храма, окружённый светом. Иконы молчали, но свечи вспыхнули сами.

Он прошептал – не голосом, но духом:

– Я иду.

Школьный звонок прогремел по пустым коридорам, затих, оставив за собой только слабое эхо. В здании было тихо – каникулы закончились, но ученики ещё не вернулись. В директорском кабинете царила тёплая тишина: запах кофе, папки на столе, запотевшее окно.

Раздался стук.

– Войдите, – отозвался директор, мужчина лет пятидесяти с усталыми глазами.

Дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл отец Михаил, местный священник. Рядом с ним – подросток лет шестнадцати, высокий, худой, в чёрной куртке, с тихим лицом и тяжёлым взглядом.

– Добрый день, Пётр Иванович, – произнёс отец Михаил, снимая шапку. – Простите, что без звонка. Но случай особый.

– Конечно, конечно. Проходите, отец Михаил. А это у нас, как я понимаю, не просто спутник?

– Да, – кивнул священник. – Знакомьтесь, Андрей. Это мой племянник. Сестра уехала за границу на неопределённое время. Оставила его под моим присмотром.

– Ясно… – директор перевёл взгляд на подростка. – Ну что, Андрей? Как тебе у нас в селе?

Подросток едва заметно пожал плечами, глядя в окно.

– Тихо, – коротко ответил он.

– Тихо – это хорошо, – усмехнулся директор. – Хотя… в последнее время у нас тут всё неспокойнее. Народ шепчется.

Отец Михаил немного наклонил голову, словно прислушался к невидимому голосу, а потом спокойно продолжил:

– Мальчик непростой. Тяжёлый характер, но умный. В городе бросать школу не хотел. Я подумал, может, сможете его временно взять. Ходить будет, как вольный слушатель. А завтра я принесу документы, всё как положено.