– Знамо, что так.

Барыня уходит. Возвращается супруг.

– Маша, барыня дома?

– В спальной, голова у них оченно шибко болит.

– Давно заболела?

– А знамо, что так, как к Павлу Петровичу пошли.

– Груша, что это такое?

– Сервиз разбит.

– Кто разбил?!

– Я.

– Да как же это?

– А в нервы вошла и, по вашему примеру, переколотила всё.

– Петра, а Петра! Сказывают, доктора всех нас будут смотреть?

– Будут.

– Ой!

– Ты чего?

– А они всё до подлинности могут узнать?

– Всё.

– Так я серебряные-то ложки, покеда что, лучше опять на своё место положу.

– Матрёша, слыхала?.. Доктора будут нас смотреть.

– Как же им показываться будем мы?

– А нагишом.

– Нагишом?! Ну, уже эфто… извините, для такого раза надену барынино платье – в ём всё одно, что нагишом.

– Барыня, а барыня, дозвольте на ваш счёт скребницу купить.

– Какую скребницу?

– Щётку такую, что лошадей моют.

– Зачем тебе?

– На смотр, сказывают, докторский скоро надо иттить, ну так, стало быть, грязь-то хошь сколько-нибудь надоть от себя отскребсти.

Прислуга:

– Оставьте, сударь! Что это, в самом деле, прохода не даёте!

– Дурочка, да ведь я с благородными намерениями: я тебе комнату сниму.

Между супругами.

– Что бы нашей Марье к праздникам подарить? – спрашивает жена.

– Автомобиль, чтобы она скорее из лавки возвращалась, когда я её за папиросами посылаю, – рассеянно отвечает муж.

– Котик, чего бы такого купить нашей Марье к празднику?

– Чего?.. Конечно, на платье.

– Да, но чего?

– Ну, ситцу, что ли!

– Ситцу? А она за это на нас не пожалуется какому-нибудь драматургу?

– Что, господа-то твои промеж себе хорошо живут?

– Чаво лучше: никогда и ссоры промеж их нет никакой.

– Да ну?!

– Право слово!

– А где живут-то?

– Мы с барыней в Павловске на даче, а барин – в кругосветном плаванье.

1903

– Ну, что, Матрёна, много получила подарков от господ?

– Оченно даже много!

– Кто да что подарил?

– Барыня отдарила меня за моё старанье платьем и деньгами…

– А барин?

– Как и завсегда – поцелуями.

– Хорошая у вас прислуга?

– О, очень хорошая! Сколько она нам экономии сделала…

– Неужели?

– Да. Благодаря ей ни одной газеты не надо покупать – всё знает!

– Как ты смеешь не впускать меня к моей жене?! Месяц я был в отъезде, теперь вернулся, а ты загораживаешь мне дорогу?!

– Я здесь вторую неделю служу и от десятого слышу: «Впусти меня к моей жене!»

Новая прислуга:

– Барыня, завтра поутру разбудить вас?

– Я сама рано просыпаюсь.

– Вот это хорошо: есть кому меня будить!

К барыне приходит прислуга с ребёнком на руках.

– Это твой мальчуган?

– Мой.

– Говорить умеет?

– Как же!

– Что же он говорит: папа, мама?

– Где ж эфто нам, чтобы по-благородному…

– Так что же он говорит?

– А разные ругательные слова.

– Барышня, что ж эфто вы всё плачете?

– Как же мне не плакать, Лиза, когда я сегодня разбила мою любимую чашечку.

– Что об эфтом плакать! Берите пример с меня: в прошлом году я сервиз ваш весь грохнула на мелкие куски, и то ни единой слезинки не уронила о нём.

– Глаша, а Глаша!.. Гла-аша!..

– Чаво?

– Ты что же не идёшь, когда я тебя зову?!

– Чаво же зря иттить-то?

– Как зря, дура ты этакая?!

– Как же не зря, когда токмо и кличите для того, чтобы обругать.

– Ольга, что это ты нарядилась в такое платье? Именинница, что ли?

– Я? Нет-с.

– Так почему же?

– Ваш знакомый-с, Павел Петрович, сказывали, что придут-с.

– Авдотья, умеешь ты комнаты убирать?

– Чаво тут не уметь-то?!

– Ну смотри, осторожно убирай, да ковры хорошенько вычисти.

– Чем чистить-то?

– Щёткой, конечно.

– А какой: ваксельной, что ли?

– Матрёна, почему вы не вытерли пыль?

– А что ж её зря вытирать-то?

– Как зря?

– А так, всё одно опять налетит.

Вечером.

– Даша, не изволь меня завтра будить, дай мне выспаться.