– Как там ваши, Марина Эдуардовна?

– А что? Всё в порядке, муж в саду копает, внуки у нас, в детский сад их утром не взяли, воспитатель на больничный ушла и нянечка тоже. Дочери, зятья? Да все здоровы, иммунитет у моих хороший, все свое из сада едят, всё натуральное. Сватья звонила – за внуков переживает, у неё на работе тоже, как у нас, отпустили из-за эпидемии всех домой. Но, слава богу, среди наших никто не заболел. Конечно! Я их и ягодами, и зеленью свежей снабжаю, зелёный лук, чеснок, петрушка – это же чистый иммунитет!

Марина Эдуардовна продолжала живописать чудодейственность своих овощей и фруктов. Анечка чувствовала смутное беспокойство от её слов, но что это – не могла понять. Не прошло и месяца, как Марине Эдуардовне стукнуло пятьдесят, и все сотрудники были приглашены на юбилей в её большой дом. Гостей было много, кроме сослуживцев – родственники, друзья. Анечка тогда выпила лишнего, что было для неё не очень-то характерно. Она перетанцевала со всеми мужчинами, включая дедушек и двенадцатилетнего внука, поиграла в «дурака» на чердаке с детской тусовкой, состоящей из племянников, внуков и детей кого-то из гостей. Потом включилась в долгий женский разговор тётушек за тридцать. Вела себя шумно, перецеловалась со всеми на прощание, а на следующее утро ей было очень стыдно. Но, как ни странно, все остались приятно удивлены, увидев Анечку весёлой и раскованной, ведь в обычной жизни она была тихим, слишком тихим и спокойным человеком. Так что же её тревожит в словах Марины? Анечка повторила про себя её слова: «всё своё», – нет, не это; «все здоровы, хороший иммунитет», «петрушка – чистый иммунитет». И тут она поняла – иммунитет! Губкин сказал: «Ты жизнь, ты иммунитет».

Анечка принялась раскладывать всё по полочкам. Близкие Марины здоровы – все они были на юбилее. Мои друзья и родные не заболели. Может, это не случайно? Соне стало лучше, внуки Токманцевх в порядке. А Нинка? Вся семья, которую я не знаю, умерла, а Славик не заразился. А ведь Нина Станиславовна забрала его тогда, когда все уже заболели, а значит, был полный контакт! И сама она здорова. Так вот для чего Губкин привёз всю свою родню! Нет, не может такого быть. Но слова Губкина снова зазвучали в её голове: «Найди тех, кто дорог, поцелуй их детей!». Вчера Губкин ей звонил, так что можно перезвонить и выяснить. Она набрала номер, но «абонент выключил телефон или находится вне зоны действия сети». Анечка порылась в сумке и нашла телефон регистратуры. Там никто не брал трубку. Так, что ещё? Начальник, Павлуша. Жена и сын болеют, а Маринка, которой Анечка иногда помогала учить уроки, спокойно отправилась в школу. В городке люди «мрут как мухи», а из родни никто не заболел. «Найди тех, кто дорог, поцелуй их детей!». Нет, не так! «Иди к тем, кто дорог, найди тех, с кем давно не виделась, поцелуй их детей!». Тех с кем давно не виделась! Господи, Катерина! Как же я забыла Катьке-то позвонить! И Анечка схватила телефон. Нет сети. Но только что же была? С рабочего набрала. «Соединение в данный момент невозможно», – сказал голос в трубке.

С Катей они дружили со школы, были не разлей вода. Когда почти одновременно вышли замуж, общаться стали меньше. Катя часто забегала, когда у Анечки появились дети. А потом она сама начала рожать детей, одного за другим, и общение стало сугубо телефонным. Анечка не раз порывалась прийти, посмотреть на детей, принести подарки, но нет. На маленького смотреть нельзя: можно сглазить! Потом «пока не приходи, в городе такой грипп!», потом назначалась встреча, а в последний момент «у маленького понос, давай в другой раз». А потом родился второй ребёнок, и всё сначала. А потом третий. Так что Катьку Анечка не видела уже лет десять, точнее, видела, но только по скайпу. Сейчас она почувствовала: надо бежать, надо успеть, пока не поздно. А если они все уже больны? Но тут Анечка вспомнила про Соню. Соня выздоравливает. Если безумная догадка про иммунитет верна, надежда есть. И она, схватив сумку и попрощавшись с коллегами, побежала на остановку.