Когда таким образом зовут человека, то вроде и по имени, но одновременно давая понять: оно противно, под стать проступку его носителя. В данном случае Вика видела проступок подруги в том, что та мало того, что тоже не разоблачила засранца, так ещё и прохлаждается в поту с брутальным мужчиной. Кудрявой правдорубке срочно требовалось выручить Яну из атлетичных лап приспешника вероломного афериста.

– Этот хрен никакой не чех! – не унималась Вика, стараясь показать, что как бы никого отвлекать не хочет, но дать пищу для размышления обязана.

– Вот заело. Дятел по бетону, блин, – не отвлекаясь, прокомментировал Викины откровения Ярослав.

Сосредоточенная Яна же, чтобы отмахнуться от назойливой спасительницы, небрежно крикнула:

– Отстань! Я знаю!

Восприятие реальности Вики пошло по швам.

– Про что ты знаешь?! – на бегу по коридору завопила подруга и выхлопнула дверь в спальню.

Войдя, она в очередной раз убедилась: вопреки голливудским фильмам, одеяло для соития вовсе необязательно. Но строение и вид тел волновали её не больше, чем медсестру в кожвене. Вика ворвалась, чтобы перед уходом свирепо посмотреть в глаза Яны, заставив её чувствовать себя виноватой как можно глубже. Это открывало пострадавшей путь к таким преференциям, как, например, предпочтительное пользование общим душем, выбор следующего места проведения досуга или возложение на Яну обязанностей повара. Да и вообще, Вика редко чувствовала себя более могучей, чем когда была обижена на кого-то и провинившийся знал, за что.

Выросшая из-под Яны рука Ярослава нащупала плед.

– Зря ты это сказала, – догадываясь о причине Викиного шума, уже под покровом отметил Ярик. Клетчатая гора зашевелилась, осела и на свет показалась голова Яны.

– Да мне, когда он сказал, – моргнула в сторону Че блестящая на свету открытой двери Яна, – уже некогда было… Я б как только, так сразу. Тебе чи не пох, как его зовут?!

– Прикинь! Ну ты и решето. «Ты, Вик, дурой пока побудь, а мне срочно надо рогатку пристроить…», – вставила пьяная Вика и развернулась сбегать.

Вопреки чаяниям, останавливать её никто не собирался. Андруша на кухне усердно таращил глаза, чтобы не тошнило, Ярику было всё равно, а Яна, услышав в свой адрес самое оскорбительное для женщины определение, да ещё и необоснованное, решила, что они квиты и никакой моральной обязанности отговаривать Вику от ухода у неё нет. Тем более, у неё с Че было в худшем случае одно незаконченное дело.

Одеваясь, Вика пришла в себя и к выводу, что преступление лжетомаша не тянет на наказание такой истерикой, но ходу назад не дала.

– Я, если что, Андруша! – вычерчивая зубочисткой на лужице сока крестик, подал голос бывший чех.

– У каждого свои недостатки! – раздался голос из прихожей, и входная дверь хлопнула. Вика, вызывая такси, вильнула за угол к лифту.

– Зачем «Андруша» сказал? – поинтересовался брошенный у своего отражения в окне.

Он одиноко сидел на кухне в позе коряво написанного вопросительного знака после фразы «Где лечь спать?» из последних сил подёргивал запястьем и бормотал: «Ян, я пьян. Вик, прекрасен твой лик. Алён, ты где, камон. Ярослав, Я-ро-слав…» Он уже подходил к апартаментам Морфея, но перед входом увидел шлагбаум с надписью «Алёна» и поднял голову. Андруша удивился, почему так невнимательно пронесся мимо этого имени секундами до. Тотчас ожив, он, спотыкаясь о Барни, пошёл на балкон за забытым во время перекура телефоном.

– Привет, Алёнка, чем занимаешься? – Андруша звонил по делу, поэтому начал с напором.

– Доброй ночи, ты вообще в курсе, который сейчас час?! – причмокнул шершавый спросонья голос.