Лиза не стала дразнить сестру и послушно отправилась в детскую. Там она достала свой маленький заграничный альбом, который ей подарил дядя Альберт, и привезенные им же красивые цветные карандаши. У Андри тоже был такой набор, но брат предпочитал рисовать простыми грифельными или брал краски. А Лиза цветные карандаши обожала – она могла бы изрисовать ими весь альбом за один день. Но это был очень ценный подарок… Лиза берегла каждую страничку, да и карандаши старалась точить пореже, ведь с каждым разом они становились все короче… Она доставала эти дядины подарки только тогда, когда душа была до краев полна радости, и требовалось срочно ее выплеснуть куда-нибудь.

Вот и в этот раз удивительные цветы, каких не бывает нигде, будто сами стали появляться на белой странице. Лиза их не выдумывала – просто рисовала, как чувствовала… Ее рисунки всегда были намного проще, чем у Андри, но отец с такой же любовью повесил самые красивые их них в своем кабинете.

Спустя какое-то время на кухне привычно забрякала посуда, послышалось негромкое пение и стук дверей. Это Марта наконец проснулась. Лиза знала, что каждое утро кухарка спускается черной лестницей в подвал, набирает там полную охапку крепких сухих поленьев и несет их  на кухню, чтобы растопить большую печь. Отец рассказывал, что еще несколько лет назад на этой же печи грели воду для ванны. Тогда горничным приходилось ох как нелегко! Сначала эту воду надо было натаскать со двора, куда ее привозили водовозы, потом согреть и опять таскать – в ванную комнату… К счастью, Лиза этого не запомнила, ей казалось, что у них всегда был удобный водопровод.

Идти до площади было совсем недалеко, но отец все равно велел подать большой кэб. Андри с детства привык к таким проявлениям хорошей жизни… И даже не считал их чем-то особенным. Все-таки профессор Горан был очень и очень заметным человеком, вхожим в ближний круг самого Императора. Раньше Андри не слишком задумывался об этом, но разговор в отцовском кабинете заставил его во многом по-новому взглянуть на привычные вещи.

Их семья и в самом деле отличалась от многих других… У детей Горанов всегда было в достатке хороших игрушек, на столе неизменно присутствовала только свежая и вкусная еда, окна квартиры выходили на самый красивый в городе Невский проспект… И Андри привык жить именно так. Зная, что кухарка приготовит обед, и можно будет еще покапризничать, мол, не то, чего хотелось. Зная, что на Рождество будут восхитительные подарки. И что взамен непоправимо испачканной рубашки немедленно появится новая.

Весь предыдущий день Андри провел в раздумьях. Он спрашивал себя, а каким был бы он сам, случись ему родиться в бедной семье. Быть может, и ему казалось бы правильным желать смерти Императору, который так равнодушен к невзгодам своих подданных? Ведь когда в животе урчит от голода, наверное, трудно любить своего государя… да и вообще кого-либо! Сам Андри чувство голода не выносил. Стоило ему походить с пустым желудком чуть дольше обычного, как настроение портилось само собой. И все мысли вертелись только вокруг еды… Андри знал, что это очень скверно, но ничего не мог с собой поделать.

Отец так и не сказал вчера, отправит ли семью в полном составе прочь из города или же позволит статься тем, кто пожелает. В отличие от Лизы, Андри понимал, что если профессор что-нибудь твердо решит, то переубедить его будет почти невозможно. Упрямство – фамильная черта Горанов… Тут уж хоть плачь, хоть кричи, хоть умоляй – ничто не поможет. Скажет «Езжайте!», и придется ехать. А покидать Александбург так не хотелось!