Работаю по-прежнему, – никуда не посылают, да и перспектив на отправление на фронт мало.

Где-то сейчас Болеслав и его семейство – выбрались ли они при занятии Днепропетровска.

Пишу в дороге.

Меня перевели, но не запад, а на юг. Я доволен, что еду в южные края, – вообще не люблю севера.

Ядвиге с Танюшкой не надо увлекаться – война будет длительной и тяжелой. И вперед не рваться – их дело сложнее и трудней в тылу.

Еду хорошо и удобно.

Мы перебрались сюда совершенно неожиданно и непонятно, почему именно сюда. Но я доволен, что на юг, а не на север. Сейчас идет большая работа по подготовке к учебе.

Городок небольшой, но симпатичный, типа станицы. Населен, в основном, адыгейцами, чеченцами, но их трудно и отличить.

Трамвая, понятно, нет и приходится много бегать, так что эти дни сильно устаю.

В городе прекрасный, большой парк. Рядом протекает горная речка Белая, и за нею сразу круглые, не очень высокие, сплошь в лесу горы – начало большого Кавказского хребта.

Жизнь очень дешевая. Яички – 3.50, молоко – 0.50, виноград от 1–2.20 рублей, арбузы – 40 копеек кило.

Фруктов много. Наш народ накинулся на них включительно до расстройства желудков.

Я поместился на квартире с одним товарищем по училищу. За комнатку платим 70 рублей. Это довольно дорого, так как это частным образом.

Перевез почти всю свою мебель, но так как ее девать некуда, – стоит сейчас в складе.

Не знаю, где теперь Болеслав, как бы он не остался на месте – расстреляют фашисты.

Хорошо здесь на юге. Правда, жару я переношу довольно трудно, но очень уж приятно.

Адрес: Майкоп Адыгейской автономной области, Кирпичная ул., № 44.

Сегодня с утра хожу как потерянный – жаль Киева. Эти мерзавцы, понятно, не пощадят его и камня на камне не оставят.

Но оборонялся он здорово.

Скоро будет время – за все с немцами посчитаемся, – нужно подождать.

Получил сегодня целую пачку писем – привезли со старого нашего места. Ванда уже пишет от Оли. Живут ничего, но здорово тесно. Вовка с 15 сентября ходит в школу.

Я работаю после переезда здорово. Приходится устраивать все заново и в новых условиях. Живем ничего – устроились неплохо.

Первые дни мучила жара – сейчас наступили прохладные дни и даже холодные ночи.

Много очень фруктов. Вдоволь наслаждался арбузами, виноградом. Сейчас пошли яблоки. Персики только попробовал. Скоро, говорят, будут апельсины, лимоны (не здешние, но привозить-то близко).

Завтра у меня серьезный день – разбирается мое заявление о приеме в партию. Партбюро уже рассмотрело и рекомендовало. Думаю, что буду принят.

Дела у меня идут хорошо, а это основная рекомендация.

Вывез я сюда все свое барахло и мебель, и сейчас мне ее некуда девать – валяется на складе.

В квартирке, которую я занял вдвоем с товарищем по училищу, поставили только кровати, а все остальное деть некуда. Перевозить сюда семьи запрещают, но я уверен, что наши женщины через некоторое время станут сюда прорываться.

Хорошо бы было Ядвиге устроиться на работу в госпиталь вместе с Танькой. Это можно сделать, если своевременно, при распределении после окончания, заявить свое пожелание начальству – с этим обычно считаются. Я думаю их устроят в Ярославле, – это было бы хорошо.

От Болеслава ничего нет, – думаю запросить переселенческое бюро. Если эвакуировался, – там должны будут найти адрес.

Уж больше двадцати дней, как я здесь, а от Ядвиги ничего нет. Становится скучно.

У меня все по-старому – только работы малость прибавилось. Живем, в общем, не плохо. Последние дни здесь начались холода, а главное, дожди и сырость здорово плохо отзываются на моих ревматизмах. Хожу сейчас как калека, особенно плохо утром, когда встаю с кровати, – нельзя наступить на ноги. Врач дает освобождение, да разве сейчас освободишься. Вот и шкандыбаю весь день с 6 утра до 7 вечера – пока светло.