Со ст. Худат связи мы иметь не будем, но на ней постоянно бывают наши подводы, так что Ядвига сможет всегда проехать. Кроме того, к 22-му я вышлю туда тачанку.

Квартиру думаю занять другую, в одну комнату, но лучше этой – у местной учительницы-старушки, а эту передать Шишурину.

Книг абсолютно нет никаких.

Серьезно, здесь жить никак невозможно. Мы сейчас на квартире втроем: Денис и мой пом – Барков20. В обеденное время хором воем на луну. Кроме того, все дни туман. А самое скверное – нет ни водки, ни вина, самогон же настолько мерзкий, что никто не решается его пить. Пропадем мы здесь все.

Я предложение Лёле сделал. Это не начало помешательства? Я думаю, что да.

Но на самом деле я в нее не только влюбился. И это, понятно, еще хуже для меня: не выйдет же она за меня замуж. В Баку я с ней не смог достаточно поговорить.

Вообще, мне начало совершенно не везти. Ответа от нее я еще не получал. Но, думаю, так: любовь-то у нас взаимная, крепкая и хорошая, но обстановка и обстоятельства против нас обоих. И сделать ничего нельзя.

Думаю, когда Ядвига поедет обратно в Ленкорань, вместе с нею съездить в Баку. И переговорить с комдивом о переводе в Баку по семейным обстоятельствам. Не удастся, – значит, вообще ничего из меня никогда не выйдет. Вообще, паршиво я себя чувствую.

Ядвиге за цветы для Лёли яблоками отдам. Сейчас у меня на столе большие, прозрачные, сочные.

Как, интересно, Ленкорань без нас прозябает? Родственники Шуры все ей кланяются, я у них ежедневно беру отличное молоко. М.А. живет понемногу, но я к нему еще не заходил и так редко вижу.

Получил от Ядвиги письмо от 10/III. А я уже думал выезжать за ней на станцию. Бросать ей надо свою школу – только измучается сама в Ленкорани. Устроить можно отлично. Если не пустят добром, так я дам телеграмму о своей болезни или смерти. А то чего ей там киснуть одной – как-нибудь проживем. Лучше даже, чем жили до поступления ее в школу.

Я думаю воспользоваться случаем и подать рапорт о переводе меня в Баку, в 5-й полк, под предлогом, что якобы Ядвига там учится и для совместной жизни. Это протянется долго, и совершенно не играет роли, где она на самом деле будет, – здесь или в Ленкорани.

Ибо у нас теперь новый комполка – держиморда отвратительная, и ничего обо мне не знает, а Свиридова21 и Монахова22 я подговорю. Больно боюсь я здесь оставаться – скука.

Сейчас у нас помкомдив – гоняет вовсю.

Н.Н. Петухов23 сильно болен. Остальные живут себе ничего. Никишов24 на днях уезжает.

Завтра получу около 600 миллионов денег, думаю купить Ядвиге ковер, которые здесь довольно дешевы – от 200–300 миллионов и выше.

Сестренке надо бросать к черту школу и езжать сюда. И ей, и мне будет веселей. Пошлю ей письмо с кем-то, кто едет в Ленкорань. Через него и ответ.

Здешние учительницы говорят, что едут на Пасху на две недели в отпуск. И вообще, вся школа отпускается на две недели, так что я думаю, что Ядвига еще приедет.

Правда, может быть, приказ о трех днях празднования до них еще не дошел.

Я на днях подал рапорт об откомандировании в Академию Генштаба, и документы на меня пошли уже в дивизию. В этом году можно в Академию поступать и беспартийным, но, правда, с хорошими полит аттестациями. У меня же плохая, так что шансов мало25. Правда, комполк обещал дать хорошую. Подал рапорт еще Петухов. Во всяком случае, я ничего не теряю. Не пустят, – так и будет, а пустят, тогда, во-первых, дается с 1 мая до сентября полная свобода для подготовки, а потом съезжу в Москву. Срежут – не стыдно. Понемногу начинаю подготавливаться. Программа трудная, но хорошо то, что все требуемое, я когда-то знал, – нужно только восстановить в памяти.