Постановки – «На дне», «Мещане»; репетиция – «Счастливый день» Островского; художественная студия – Natur Morte; драматический кружок: репетиции – «Жених из домового отделения», опера в двух действиях «Иванов Павел», «Свадьба Кречинского»; занятия струнного оркестра, спевка хора, теория музыки (музыкальная студия); изготовлено 13 плакатов с лозунгами для недели раненого и больного красноармейца; метание ядра, футбол. История русского театра.

(Полит. просвет. работа 42-й кадровой бригады 14-й стрелковой им. Степина дивизии).

Вот я уже и в Кусарах18. Приехали мы в Баку утром 1-го, где разгрузились и в тот же день ночью выехали поездом. Так что это для меня вышло крайне неудачно. Лёлю, правда, видел, но не более как час-два.

Надо попросить Ядвигу – если, проезжая Баку, пошлет ей или даже сама занесет от моего имени хороший букет роз19. Я их искал по всему городу, но было уже поздно.

2-го вечером были в Кусарах и с утра 3-го выступили пешком и к вечеру пришли сюда. Ну и дыра же – эти Кусары. Квартирку, правда, мне отвели – две комнаты, стол, два стула, железные кровати, но опять-таки между комнатами нет двери и комнаты темноватые.

Необходимо будет, чтобы Ядвига захватила сюда во 1) табаку побольше, так как здесь 1/8 стоит 10 миллионов, 2) всяких фабрикатов, которые все здесь значительно дороже. Хлеб здесь белый 1,5 миллиона, яблоки тоже, из овощей пока ничего не брал. У меня до сих пор все вещи еще на станции, даже полотенца нет. Телефона со станции сюда нет, но, вероятно, нами будут постоянно высылаться на станцию подводы, которыми можно будет проехать.

М.А. жив понемногу – в Баку ходил в театр, здесь еще не устроился, так как хозяйка требует с него 50 миллионов за квартиру.

Я с ума сошел, кажется, окончательно. Не сделаю ли я подло, если решусь жениться, то есть связать свою бестолковую, неудачную жизнь с еще юной, но подающей надежды девушкой. А я иначе никак не могу поступить.

Когда я уехал от Ядвиги, то только тогда понял, что бросил ее чуть ли не на улице. Как она устроилась, меня совесть задним числом мучает.

Людей интеллигентных здесь совсем не видно, стоит туман, холодно, грязновато – в общем, мерзко. Говорят, все хорошо летом, – посмотрим. Местность, правда, живописная.

Ну и попали же мы в трущобу. Только один Темир-Хан Шура производил на меня такое гнетущее впечатление. Правда, местность хорошая: на плоскогорье, позади которого – высокие, сейчас снеговые, горы, слева речка, справа сады, подъезжаешь по заросшему кустарником оврагу – красиво.

Но само-то урочище. Стоят громадные казармы с хозяйственными пристройками, и больше ничего. Случайно приросло несколько хатенок, как и полагается для квартир комсостава. Людей нет абсолютно, одни свиные рожи. Я определенно решил через месяц стоянки или стреляться, или с ума сойти. Хотя, может быть, раньше от скуки разжижение мозгов получу. Это был бы лучший исход.

Жизнь здесь, по-видимому, дешевле, но зато в имеющихся нескольких лавчонках почти ничего нет. По воскресеньям бывает, говорят, базар, где можно купить, например, пшеницу по 30 миллионов пуд, масло по 12 и т. д. Много хороших яблок, орехов – по 1,5 миллиона фунт. Этим все (по крайней мере я) и живут. Из мануфактур нет почти ничего, а что есть, то, по-видимому, по незнанию торговцами цен, тоже дешевле, так я купил носки по 12 миллионов пару.