– Если они ушли на рассвете, – Лаврус остановился около карты.

– С каких ворот? – спросил у слуги.

– С западных, господин. Сказали, что везут больного в Ануньский монастырь. Ушли по чужим документам, но наш человек опознал их охранника.

Лаврус похвалил себя за предусмотрительность. Как чувствовал, что аргосец не так прост, как кажется, и ему есть что скрывать. Вот и посадил наблюдателя у каждых ворот.

Но девчонку упустили. Жаль. Надо было не жадничать и нанять того чужака, который запросил десять золотых. Но кто знал, что ночная братия упрется и не будет брать заказ после того, как им подкинули на порог головы ушедших за троглодкой? Досадная случайность. Нарвались на кого-то ночью, а эти – боязливые духи, а не бандиты –всполошились словно курицы, завидев ястреба. Кричали о каком-то проклятии песков. Головы действительно были обвалены в песке, так что опознали их только, обдав водой. Но верить после этого в проклятие?! Просто смешно.

Лаврус готов был заплатить вдвойне, но идиоты даже слушать его не стали.

Архивариус поморщился, вспоминая, как грубо его выгнали из таверны. Чуть ли не пинок под зад отвесили.

– Что же ты скрываешь, аргосец? – спросил у карты, ведя по ней пальцем.

Дорога до монастыря шла вдоль моря. Они пройдут по ней часть пути, а потом свернут. Палец пополз на север. Уткнулся в точку.

– Нурсовые врата, – провозгласил Лаврус торжествующе, – ты точно идешь к троглодам, используя девчонку как проводника.

Постучал пальцем по карте.

– Думал уйти от меня в Хайде? – разразился коротким смешком.

– А мы тебя здесь встретим.

Азартно потер ладони и приказал слуге:

– Выступаем на закате. Пусть все подготовят.

На троглодов Лаврус обратил внимание недавно. Всему виной стало секретное поручение, которое ему дал нынешний салгас. Правитель Бальяры был стар, болен, но умирать не хотел. И вот уже почти десять лет мудрейшие трудились над задачей – как продлить жизнь салгаса.

В пустыне жило множество легенд. Почти каждая обещала несбыточное, маня миражом. «Брехня», – говорил Лаврус после очередной проверки. Порой и выезжать на место не требовалось, достаточно было внимательно изучить россказни очевидцев, но вот троглоды… Их легенда о живительном источнике проверке не поддавалась.

Посланный на поиск отряд вернулся ни с чем.

Следующий просто пропал.

Третий попал в песчаную бурю, и живыми вернулась лишь половина.

Лаврус сдался. Почти.

Но небо услышало его молитвы и подарило шанс. Аргосец, спрашивающий об источнике. Аргосец, который купил троглодку-рабыню. Аргосец, который тайно покидает Хайду.

А еще у Лавруса были одни из самых быстрых верблюдов в Бальяре.

– Тебе не уйти, – улыбнулся, смахивая пылинку с карты, бросил взгляд на бумаги – нет, все ждет до его возвращения. Сейчас важнее добраться до источника троглодов и добыть воды для салгаса.

Надо не забыть подготовить щедрые дары. Дикари их любят. И взять побольше ружей. Дикари их ох как не любят.

– Господин, – простонал Жарк, обтирая мокрой тряпкой красное лицо, – это место точно создали темные духи. Как тут вообще можно жить?

– А здесь и не живут, – ответил Ирлан, – вся жизнь сосредоточена в оазисах. Есть кочевые племена, но они обитают ближе к окраинам пустыни, где климат не столь суров. А здесь, – обвел взглядом бархатные склоны барханов, – лишь дорога.

– Оазисы, – выдохнул тоскливо слуга, пробормотал: – Дожить бы до них и не свариться.

Покосился завистливо на Анди. Та, с гордо выпрямленной спиной, точно вросла в седло. Жарк за эти полдня, пока они углублялись в пустыню, успел проклясть всех и вся, а еще обзавидоваться – с него в семь ручьев текло, а троглодка не потела. Совсем. И, казалось, вообще не замечала жару.