Мари хотела что-то сказать, но в этот момент в бассейне появился Виктор. Он встал за нашими спинами и передал приказ:

– Вождь переводит Мари в другое помещение.

– Почему?

Но ответа на свой вопрос я не получила – Мари исчезла вместе с ним. Я вскочила и побежала в спальню – Фисы там тоже не было.

Прошло уже три тоскливых дня. Виктор безмолвно приносил еду, потом уносил её, я есть не хотела, только пила сок, иногда съедала несколько имбирных печений. Бедный Фред, как ему теперь плохо, он явно нас не видит, и ещё небось переживает, что поддержал меня в том разговоре с претендентом на мою руку. Увы, не помогла Богиня твоей горы, не смогла бороться с Силой народа хасов.

Усевшись на пол перед стеной, за которой буйствовало море, я тихонько запела:

Лети, печаль моя, а я останусь. Под шум, под плач дождя.

Останусь одна и провожать не стану, и смотреть не буду вслед

Есть любовь – и, значит, нет печали.

У любви твои ресницы и твои глаза. Невозможно не влюбиться и любить нельзя

Я хочу тебе присниться, чтобы рассказать всё. Снова, снова и снова.

Молчи, печаль моя, молчи, ни слова, молчи, прошу тебя. Дай сердцу покой.

Мне ещё вернуться надо в те серебряные дни, где лишь окна распахни – и в небо.

У любви твои ресницы и твои глаза. Невозможно не влюбиться и любить нельзя

Я хочу тебе присниться, чтобы рассказать всё снова, снова и снова.

Мыслей особых не было, я сама не знала, о чём думать. Амир не появлялся, то, что произошло, продумано уже столько раз: даже не понимала, что было в действительности, а что я додумала в ужасе происходящего. Пока были Фиса и Мари я чувствовала себя относительно спокойно, само их присутствие вселяло уверенность, что всё как-то наладится общими усилиями. А в полном одиночестве, Виктор не в счёт, всё казалось нереальным. Я вспоминала Амира, счастливого Амира с сияющими глазами и страстными объятиями, смеющегося или улыбающегося. Такого, каким он был в последний момент нашей встречи, вспомнить не могла – просто тёмная фигура, есть ощущение, но нет картинки.

– Расскажи.

Вздрогнув от властного голоса, я закрыла лицо руками, на меня вдруг навалился страх, невероятный страх тела. Жёсткие руки подняли и поставили меня на ноги. Амир.

– Что ты хочешь мне рассказать?

Плотно закрыв глаза и закусив губу, я что-то промычала, а он встряхнул меня так, что голова мотнулась в разные стороны. Мгновение и я улетела на постель.

– Анфиса сказала, что ты знаешь какую-то мою тайну. Говори.

Едва выбравшись из множества подушек, я пролепетала:

– Знаю…

И только тогда смогла на него посмотреть. Гигантская, чёрная скала с холодными как лёд глазами. Амир стоял, сложив руки на груди и чуть склонив голову – вождь. Ирод.

– Где Мари?

Правая бровь поднялась, а в глазах блеснула ирония.

– Это имеет отношение к тайне?

– Да.

Я сползла с постели, плечи ломило, ноги подрагивали, мелкими шажками подошла к нему. Гномик рядом со Змеем Горынычем, который дракон.

– Далеко.

– С кем?

– Говори, что ты знаешь обо мне.

– Тогда не скажу.

Жёсткая усмешка скривила губы, а я подошла к нему совсем близко и вытянула шею. Последовала угроза:

– Есть много способов заставить говорить.

– Я знаю, а ты знаешь, что заставить говорить меня невозможно. Если я не захочу сама.

– Я это знаю?

– Знаешь. Ты много обо мне знаешь. Если я смогла выжить тогда, то смогу умереть сейчас.

Амир склонил голову, провёл двумя пальцами по моей шее – прикосновение кусочков льда, даже мурашки пошли по коже. И такой же тон:

– Ты не умрёшь…

– Без твоего приказа? Амир, мы это уже проходили.

У меня хватило сил улыбнуться:

– За мыслью никому не угнаться. Кстати, Роберт читает мои мысли?