2

Нас не беспокоили уже несколько дней. Еду приносил безмолвный Виктор, ставил поднос на столик и уходил, после того, как мы поедим, забирал. Однажды я спросила его:

– Виктор, а в бассейне нам уже никогда нельзя будет плавать?

– Можно.

Мари сразу подошла к двери, и она сама перед ней распахнулась. Интересно, как это понимать? Амир обещал Мари решить нашу судьбу, может быть, этим разрешением он позволяет нам остаться жить в доме? Оказалась открытой и дверь в круглую комнату с видами моря, только пульта управления нигде не было. Ну что ж, будем любоваться видом солнечного дня.

Фису тоже не выпускали из спальни – когда она захотела выйти, у двери оказался темнокожий молодой мужчина, видимо из остальных братьев, и остановил её:

– Нельзя.

И сразу закрыл дверь. Я со смехом заявила:

– Фиса, ты теперь главная в гареме. Мари – дочь, я – жена, полученная случайно по расчёту, тоже бессловесный вариант, значит ты – главная смотрительница за нашей нравственностью.

Она мрачно изрекла:

– Посмотрим ишо, с бабами тягаться вождю стыдоба.

– Фиса, он с нами не тягается. Он использует ситуацию по прямому назначению. Я ведь ему отдаю энергию сейчас? Отдаю, поэтому он будет меня держать в гареме. А совсем надоест, так зажует, малая потеря.

– Не позволю.

– Фиса, никто тебя спрашивать не будет. Да и дочь по своим законам замуж отдаст. Мари, прости меня, я не сумела… это я виновата, не надо было так говорить, провоцировать силу, а я по глупости своей, да наивности…

– Правду сказала. А токмо вождь готовился.

– Этими друзьями, которые за дверью стоят?

– Ими.

Мари только смотрела на нас своими огромными от переживаний глазами и не могла говорить.

– Машенька, иди, искупайся с Риной. Мне поговорить надо.

– Интересно, а с кем ты говорить собираешься?

– С вождём.

Чтобы лучше её рассмотреть я даже голову наклонила, но вовремя догадалась, что она скажет камере, а та передаст вождю. Чем-то она хочет привлечь его внимание, главное – чтобы пришёл, а уж как говорить с ним она сообразит.

Нам с Мари удалось отвлечься от горестных дум: теплая вода бассейна нежно ласкала тело, и мы долго плавали. Я села на бортик и позвала Мари:

– Мы давно не пели, сейчас нас никто не слушает, поэтому можно изображать что угодно.

Она села рядом со мной:

– Что будем петь?

– Есть одна песенка.

Жил да был, жил да был, жил да был один король.

Правил он, как мог, страною и людьми,

Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,

Но впрочем песня не о нём, а о любви.

В те времена жила красавица одна, у стен дворца она пасла гусей.

Но для Луи была милее всех она, решил Луи что женится на ней.

Всё могут короли, всё могут короли, и судьбы всей земли вершат они порой,

Но что ни говори жениться по любви не может ни один, ни один король.

Не может ни один, ни один король.

Я женюсь, я женюсь, я женюсь, Луи сказал, но сбежались тут соседи короли.

Ой, какой же был скандал, ну какой же был скандал,

Но, впрочем, песня не о нём, а о любви.

И под венец Луи пошёл совсем с другой. В родне у ней все были короли.

Но, если б видел кто портрет принцессы той, не стал бы он завидовать Луи.

Всё могут короли, всё могут короли, и судьбы всей земли вершат они порой.

Но что ни говори жениться по любви не может ни один, ни один король.

Не может ни один, ни один король. Но что ни говори жениться по любви

Не может ни один, ни один король. Не может ни один, ни один король.

Мой негромкий голос звучал в бассейне неожиданно звонко, хотя я больше проговаривала слова, чем пела. Мари внимательно слушала и когда я промурлыкала последние слова, спросила:

– Ты думаешь, отец снова женится?

– Не знаю, может быть. Или просто приведёт в гарем много молодых и красивых девушек.