Обдувает дыханием смерти.

− Именно, Белевская. Ищи работу дворника.

− Нет… Пожалуйста…. – Только и могу вымолвить.

Вскакиваю на ноги. Руки трясутся. В голове – манная каша.

Просто не представляю, как этот удар отразиться на здоровье мамочки. Даже, если операция пройдёт успешно.

Это – просто убьёт её.

Не даст возможности выздороветь.

Ведь она так мечтала увидеть меня врачом. В белоснежном халате, застёгнутом на все пуговицы.

С бейджиком, где будет написано, что эти шесть лет я не потратила впустую…

− Алсу Азатовна, дайте мне последний шанс, прошу вас! Я всё выучу, всё вызубрю, обязательно! – Кричу, хватая преподавателя за ладонь.

Она отшатывается. Не ожидала от меня подобного страстного порыва уж точно.

Смотрит во все глаза недоверчиво. Смакует отчаяние в глазах.

− Если ты до этого дня не смогла выучить, то как ты собираешься…

− Дайте шанс! Один! Пожалуйста! – Прерываю её наступательный спич.

Смотрю моленным взглядом. Втягиваю носом раскалённый до нельзя воздух.

Жду решения.

− Знаешь, Вероника… - Алсу Азатовна закладывает руки за спину.

Начинает прогуливаться взад-вперёд по аудитории. Бросает косые взгляды.

− Когда ты появилась на курсе я была уверена, что из тебя выйдет толк. Умная, целеустремлённая, молчаливая. Именно таким должен быть врач…

Замирает передо мной.

Оценивает взглядом. И языком цокает.

Недовольно. С раздражением.

Как будто всё то, что ей приходится произносить, не приносит ей удовольствия.

− Ты отличалась от сокурсниц. От этих ветреных выскочек, у которых на уме лишь мужчины! – Выпаливает, складывая губы в плотную нитку.

Вращает тёмными глазищами. Упирает руки в бока.

− И я была уверена, что именно тебе покорится терапия. Но ошиблась, видимо…

− Не ошиблись! – Вскакиваю с места.

Подскакиваю к Горгоне, хватая её руки повыше локтей. Сжимаю с силой.

Встряхиваю.

Заставляю посмотреть на себя со смесью удивления и интереса.

− Я вам докажу, Алсу Азатовна. Дайте мне время на подготовку, я не подведу. Сейчас я точно смогу!

− Ха, Белевская! – Саркастически каркает.

Выпутывается из моей хватки. Дёргает плечами с раздражением.

Косится так, будто я напала на неё.

− А почему же ты сейчас не смогла? Было три дня на подготовку!

− Я… я была в больнице, у мамы. Добивалась того, чтобы ей сделали операцию! – Выпаливаю.

Зажимаю рот рукой, потому что не собиралась открываться. Не хотела, чтобы о моих проблемах узнал хоть кто-то.

Стал свидетелем моего падения.

Но… слово – не воробей.

Женщина смотрит с подозрением. Поправляет воротничок-стойку на белоснежной блузке.

И взгляд, полный недоверия, кидает.

− А что с твоей мамой?

− Сердце. Нужна была срочная операция. И мне… - Делаю вздох.

Задыхаюсь от переполняющих эмоций. Дрожать начинаю.

И успокаиваюсь, когда на плечо ложится тонкая рука. Сжимает пальцами, как бы успокаивая.

− Мне нужно было найти огромную сумму денег. Я работала, не покладая рук…

И не только рук, но не продолжаю фразу.

Замолкаю, поднимая на женщину заплаканные глаза. Всхлипываю истерично. Некрасиво.

И губу прикусываю.

Так нельзя, Вероника.

Что будет, то будет…

− И где ты подрабатываешь, Ника? – Голос Горгоны звучит намного мягче. С состраданием.

Или мне только кажется?

− В кафе. Официанткой.

− Мда. – Чёрный, как кофе взгляд, прокатывается по мне.

От головы до пят. Сканирует.

И закрыться хочется.

− Не много заработаешь на подобной работе. А операция на сердце, на сколько мне известно, стоит немало.

− Я в долг… попросила… - Говорю обтекаемо.

Понимаю, что другому вряд ли поверят.

А про Нину Ивановну с Амиром вообще распространяться нельзя. Я обещала.

− И что? Удалось?

− Операцию назначили на пятницу. – Киваю.