Не знала, что он будет сегодня. Почти отличник. Любимец всех преподавателей.

Дерзкий. Прямолинейный. Капитан футбольной команды института.

А ещё он водит мотоцикл. С рёвом рассекает по улицам, паркуясь у самого входа. И все девчонки втайне мечтают покататься с ним, прижавшись как можно теснее.

И отец у него – какой-то крутой бизнесмен. Меценат. Тот, кто помогает нашему ВУЗу, как только его попросит ректор.

Так что в пересдачах Юрий Круглов явно не нуждается.

Он смотрит прямо. И улыбается так просто, что я аж краснеть начинаю.

Слишком уж явно видна его симпатия. Или я это всё себе придумала?

− О, Круглов! – Староста кривит губы. – И ты здесь? Неужели папочка не нашёл путь к сердцу Горгоны?

− С предметом Алсу Азатовны у меня всё в порядке, Ивашкина. – Он цедит.

Складывает губы в плотную линию. В синих глазах клубится туман. В голосе – злость.

− Так что, решил Белевскую свою поддержать? – В голосе сокурсницы слышится издевка. - Надеешься, что наша Золушка всё же обратит на тебя внимание?

− Не твоё дело, Ивашкина! – Юра рявкает.

Дышит так, что Катька приседает. Отворачивается. И глаза, мокрые от слёз, предательски прячет.

Она что, влюблена в Круглова? А я и не замечала…

Думала, что она просто так ко мне цепляется…

− Давай, заходи. Извинишься за опоздание и иди готовься. – Девушка откидывает тяжёлую косу за спину.

Решает зарыть топор войны поглубже. И на Юру, стоящего за моей спиной, взгляд кидает.

− Как она? – Мой голос дрожит.

Пальцы мнут обложку конспекта.

А ещё в висках стучит так сильно, что я, вроде бы, готова упасть в обморок.

− Горгона? – На лице отличницы ядовитая ухмылка. – Да как обычно, не в духе. Только сегодня, похоже, ещё больше, чем обычно.

− Плохо.

− Да уж перед смертью не надышишься, Белевская. – Продолжает смотреть на меня как на вошь. – И что с тобой произошло? Ведь одной из первых по успеваемости была. Меня по баллам обходила!

− Обстоятельства появились. – Скриплю зубами.

Прячу глаза вниз. Судорожно тяну «собачку» на рюкзаке.

Не собираюсь изливать душу ни перед кем. И о маминой болезни распространяться.

Чёрт с ней, со стипендией. Мне главное сейчас – из института не вылететь.

− Всё будет хорошо, Ника. – Тёплые пальцы Юры ложатся на моё плечо.

Сжимают несильно.

− Ты обязательно сдашь, а потом можно пойти в кафе, отметить.

Сглатываю слюну.

Он что, на свидание приглашает?

Жар приливает к щекам. Заполняет каждую клеточку лица, доходя до корней волос.

И на Катерину оборачиваюсь.

Она не дышит. Молчит.

Терзает зубами нижнюю губу. И ноздри расширяются как у загнанного на бои быка.

Вот-вот взорвётся.

− Юра, давай в другой раз. – Мычу нечленораздельно.

Не хочу обижать парня. Тешить пустой надеждой.

А ещё боюсь себе признаться, что могу представлять рядом с собой только Амира. И только его целовать…

− Ну, ладно… - Синий взгляд затухает.

Юре неприятно, и это видно. На лице же Катьки коварная улыбка.

А потом она приближается почти вплотную.

− Вперёд, Белевская!

Получаю сильный толчок в спину. Двери аудитории распахиваются как по команде.

И я влетаю внутрь словно пробка, выпущенная из бутылки.

Часто-часто дышу. Осматриваю помещение шальным взглядом.

Замираю, пригвождённая к полу абсолютно чёрным, как воронье крыло, взором преподавателя.

− Белевская? – Горгона каркает.

Останавливается напротив. Теряет интерес к предыдущему студенту.

Складывает губы в плотоядную улыбку.

Такую, от которой я моментально деревенею. И сдвинуться с места не могу.

− Наконец-то я могу лицезреть тебя воочию. – Лебезит.

Чуть ли не расшаркивается, потирая от удовольствия сухонькие ручонки. А я понимаю, что это – лишь притворство. Издевательство.