После занятий подруги вместе добрались до улицы, где жила Катя, и расстались. Ангелина поспешила в детский дом, чтобы переодеться ко Дню рождения подруги, а Катя уныло побрела в сторону своего дома – двухэтажного особняка. Дома никого не было. На кухне рядами стояли плошки и чашки с сиропами, не заправленными салатами и фруктовыми муссами. Катя внимательно посмотрела на царящий творческий беспорядок, но настроение не улучшилось.

Обычно, она всегда с нетерпением ждала своего Дня рождения. В этот день мама пекла изумительный именинный пирог, а папа старательно прятал перевязанные ленточками коробки в шкафу, чтобы вечером вручить своей любимой дочке нарядную куклу или миленькое кружевное платьице. Но сегодня сладостно-лихорадочное предвкушение светлого праздника было просто задавлено неприятностями в школе.

Катя посмотрела на часы. Скоро вернуться родители, и придет Ангелина. Нужно переодеваться. Девочка поднялась по лестнице в свою комнату, распахнула дверцу шкафа и сняла с вешалки шелковое платье цвета молодой травы. Маргарита Витальевна считала, что этот наряд идет её дочери, а Катя немного стеснялась: фигура и так была чересчур худой, а в облегающем платье вообще походила на швабру.

В дверь постучали.

–Катерина, можно войти? – спросили снаружи.

– Конечно, входи Лиза, – ответила Катя, надевая на шею серебряную подвеску.

В комнату вошла полная женщина лет тридцати в кремовом пиджаке и темно-коричневых брюках.

– Я пришла помочь тебе с прической, – Лиза покрутила пальцами круглую расческу.

– Да, разумеется, – Катя покорно села на стул перед зеркалом, – а где мама?

– Ушла в магазин за недостающими продуктами, – ответила Лиза, – с самого утра, как заведенная, суетится на кухне. Знаешь, она ещё месяц назад продумала каждую минуту этого дня. Как сказала Марго, твое пятнадцатилетние очень важно для всей семьи.

– Замечательно! Мне всего пятнадцать, а родители расписали мою жизнь вплоть до пенсионного возраста!

– Катерина, не суди их так строго. Лучше попытайся понять. Вот скажи, чтобы ты делала, будь у тебя ребенок? Ты бы старалась уберечь его от роковых ошибок и жизненных несчастий. Желание лучшей доли для своих детей заложено в нас природой. Никто не хочет, чтобы его дитя наступило на те же грабли, что и он в молодости.

– Но это же моя жизнь, – вздохнула Катя, – какой смысл идти проторенной дорогой? Проводить каждый день, зная, что будет дальше, ужасно скучно! А как же свобода выбора, поиск себя, своего пути? Разве не это цель нашего существования? Нам, людям, Бог дал разум и самосознание, чтобы мы поднялись над уровнем первобытных инстинктов и стали личностями, готовым изменить мир к лучшему. А личность зиждиться на характере, который в свою очередь закаляется в борьбе с трудностями. Может быть, я не хочу проходить стороной ошибки молодости, не хочу сливаться с толпой, тупо проживающей безликие минуты, серые дни и потом с удивлением вопрошающей, почему так быстро летит время!

– Ты так говоришь, потому что ещё кровь кипит, – снисходительно улыбнулась Лиза, закалывая шпилькой непослушный локон, – но повзрослеешь, остепенишься, будешь жалеть: «Какая же я была дурочка! Лучше бы слушалась маму с папой!».

–Не буду, – упрямо ответила Катя.

– Все так думают, – усмехнулась Лиза, складывая инструменты в парикмахерскую сумку, – но на деле все выходит наоборот. Время летит быстро, но люди остаются прежними. Дети не слушаются родителей, совершают ошибки, не получают должного образования, рано женятся, едва сводят концы с концами, потому что молодая мама сидит дома с малышом, а отец вкалывает до полуночи на погрузчике за жалкие пятнадцать тысяч. Потом кто-то из супругов не выдерживает – и пожалуйста! Уже ни в чем не виновный ребенок растет в неполной семье! Когда он вырастет, то его непутевый родитель будет твердить то же, что когда-то твердили ему его родители, но чадо захочет, прямо как ты, жить своим умом, и все начнется сначала…