Риччи вместе с новыми товарищами летели над Вьетнамом, совершенно не понимая, как не сходится картинка в открытой настежь двери вертолёта, через которую то и дело доносятся крики, взрывы, выстрелы и виднеются поражающие воображение горы трупов, с тем, что ещё вчера они смотрели по телевизору, в котором демонстрировался победный салют в очередном освобождённом от гуков городе, с марширующими по сверкающей площади американцами в сопровождении благодарных возгласов угнетённых коммунистами вьетнамцев.

За младшим капралом Рикардо Риосом, известным как Шлюпка, следовали рядовые Гусеница, Живчик и Дулитл.

Риччи первым коснулся земли, его ботинки подняли облако пыли. Он быстро огляделся, стараясь понять, куда их выбросили. Вокруг были только джунгли и неизвестность. Его товарищи выстроились за ним, и тут появился их командир – лейтенант Беркс. Его глаза горели каким-то странным блеском, и уже с первых слов стало ясно, что это будет тяжёлая служба.

«Всем внимание! – голос лейтенанта раздался как гудок дешёвого автомобиля. – Мы здесь, чтобы победить врага и доказать, что мы – лучшие. Не думайте, что кто-то будет водить вас за ручку. Здесь всё крутится лишь вокруг боевых задач! И каждый должен слушаться моих приказов беспрекословно!»

Лейтенант Беркс был так безупречно одет и выглажен, словно здесь кому-то было до этого дело.

Риччи и остальные стояли в строю, пытаясь не подать виду своего беспокойства. Лейтенант, который был с Риччи одного возраста, начал раздавать приказы, которые казались абсолютно нелепыми и противоречащими друг другу.

– Рядовой! Взять пулемёт и занять позицию на вершине этого холма! – кричал Беркс, указывая на отдалённую точку.

– Сэр, холм слишком далёк, лучше было бы окопаться поближе! – возразил Гусеница.

– Я сказал, на холм! А теперь всем окопаться здесь, укрепить позиции!

– Рядовой, возьми миномёт и приготовься! – командовал Живчику Беркс.

– Рядовой, мне всё равно, что ты медик! Будь ты даже Папой Римским, если увидишь врага, стреляй на поражение! Но не трать патроны зря!

Аристотель

Вы замечали, как одни люди постоянно выпячивают своё «я», стремясь обратить на себя внимание, зачастую добиваются обратного. Они кажутся поверхностными, эгоцентричными и… скучными. Ведь большинство из нас ищет не тех, кто говорит только о себе, а тех, кто готов слушать и понимать нас самих.

У актёров есть правило: если вы хотите, чтобы зритель не мог отвести от вас взгляд, научитесь искренне интересоваться тем, что происходит вокруг, вашим партнёром по сцене. Этот принцип работает и в жизни.

Когда вы развиваете в себе искреннюю жажду понимать и чувствовать другого человека, он начнёт видеть в вас отражение себя. Ваш собеседник почувствует вашу настоящую вовлечённость, и это притяжение работает сильнее любых слов.

А если вы хотите не просто располагать к себе людей, но и управлять их вниманием, существует более тонкий подход: чередуйте искреннюю заинтересованность с лёгким пренебрежением. Это создаёт у собеседника чувство неопределённости: он начинает задумываться о ваших мотивах, стремится заслужить ваше внимание, и тем самым вы оказываетесь в центре его мыслей.

Суть притягательности не в том, чтобы быть ярче других, а в том, чтобы стать зеркалом, в котором люди видят себя. Искренний интерес, подкреплённый тонкой игрой между вниманием и недосягаемостью, делает вас не только привлекательным, но и незаменимым.

Давным-давно, в эпоху, когда яркие цирковые представления только начинали собирать толпы зрителей, жил талантливый циркач по имени Филип Астлей. Он был не только мастером верховой езды, но и обладал удивительным даром руководителя, мечтая создать труппу, которая покорит весь мир своим искусством.