Но для этого ему нужен был кто-то особенный, кто смог бы стать сердцем и душой его цирка. Все говорили о клоуне, чьё имя было на устах у всей публики. Его обожали не только за талант смешить, но и за то, как он умел одним лишь словом зажечь сердца сотен зрителей.

Однажды Филип назначил встречу с этим таинственным артистом. Они встретились в уютном кафе, где разговор начался легко и непринуждённо. Однако вскоре клоун, улыбаясь, назвал сумму за многолетний контракт, которая была настолько недосягаемой, что даже уверенный в себе Астлей почувствовал замешательство.

– Это непозволительно дорого, – признался Филип. Клоун лишь кивнул, не показав ни капли разочарования.

– Я понимаю. Тогда давай просто поговорим о цирке. О том, что тебе важно.

Разговор продолжался час за часом. Клоун расспрашивал Астлея обо всём: о его мечтах, планах, трудностях. Его глаза светились искренним интересом. Астлей с каждым вопросом всё больше раскрывался, рассказывая о своих амбициях, успехах и даже о детских мечтах.

Когда вечер подошёл к концу, Астлей вдруг осознал, что не просто хочет видеть этого человека в своей труппе – он готов сделать всё, чтобы этот клоун стал частью его семьи.

– Я согласен, – сказал он, протягивая руку. – Ты стоишь каждого пенни.

Контракт был подписан. Но любопытство Филипа не оставляло его.

– Скажи, – спросил он, – как тебе удаётся так нравиться зрителям? Как ты завоёвываешь их сердца?

Клоун улыбнулся:

– Да точно так же, как и тебе! Мы провели вместе всего несколько часов, но всё это время я искренне интересовался тобой. Твоими успехами, твоими мечтами. Я позволил тебе говорить о себе, делиться радостью и гордостью. В конце нашей встречи ты был воодушевлён не мною, нет, ты был воодушевлён собой. Ведь ты говорил о том, что любишь больше всего на свете!

Я слушал это затаив дыхание.

– Именно так я влияю на зрителей. Когда я выхожу на арену, я смотрю на них с искренней любовью и интересом. В этот момент их мир становится важным для меня. И они чувствуют это. Моя искренность помогает им ощутить детскую радость и внимание, которые они так давно искали. Это слабенький огонёк счастья, таившийся в задворках их душ, разгоревшись с помощью моей искренности и любви, превращается в настоящий пожар!

Риччи чувствовал, как напряжение нарастает. Они только что высадились, а уже оказались в ситуации, где даже их командир не мог дать ясных указаний. Солдаты переглядывались, не понимая, с какой стороны делать укрепления, и начинали осознавать, что попали в настоящее пекло, где сами должны будут разбираться с реальностью войны.

Лейтенант Беркс метался по лагерю, словно тигр в клетке, раздавая ещё более сумбурные приказы. Казалось, он сам не понимал, что делает. Солдаты, новички в этой жестокой реальности, были вынуждены следовать его командам, даже если это значило подвергаться ненужной опасности.

– Гусеница, на вершину холма! Живчик, готовь гранаты! Дулитл, смотри в оба и не вздумай подставить ребят! – продолжал Беркс, делая их и без того тяжёлую задачу ещё сложнее.

Риччи пытался сохранять спокойствие. Он знал, что его ребята смотрят на него и что его действия могут означать разницу между жизнью и смертью. Он сделал глубокий вдох и решил взять ситуацию под контроль.

– Ребята, слушайте меня, – тихо сказал он, оборачиваясь к своим товарищам. – Мы будем следовать его приказам, но действовать разумно. Живчик, держи гранаты наготове, но не атакуй, пока я не дам команду. Гусеница, окопайся здесь, забудь про этот чёртов холм. Дулитл, будь готов, но не паникуй.

Солдаты кивнули, осознавая, что должны полагаться друг на друга, а не на сумасшедшего лейтенанта. Впереди был долгий и опасный путь, но они знали, что выживание в этом аду зависит только от их сплочённости и здравого смысла.