Алимфоаптика Александр Грант

АЛИМФОАПТИКА

Сокровенная мудрость, собранная для искателей истины

2-Е ИЗДАНИЕ

Множество раз я просыпался в холодном поту от ощущения падения, но что происходит теперь? Я не могу очнуться. Мой крик из-за скорости мчащегося вниз тела остаётся где-то позади, а попытки разомкнуть ещё спящие глаза, увы, ни к чему не приводят.

Мои мысли и чувства беспорядочны и непонятны. Я испытываю страх перед потерей контроля. С каждым мгновением ощущение свободного падения становится всё сильнее. И я боюсь, что уже не смогу остановиться и прийти в себя, как это было раньше, просто очнувшись вновь на родной постели.

Моё сознание застревает где-то в пустоте, как будто его поглощает сама темнота, а тело продолжает мчаться вниз с немыслимой скоростью. Казалось, всё вокруг двигалось в хаосе – образы, вспышки света, тени. Но я не мог разомкнуть глаз, не мог остановить этот безумный полёт.

Мысли, как рваные обрывки, развевались в моём сознании: я терял чувство осознанности, я больше не держался за что-то твёрдое, и с каждой секундой это падение становилось всё более неизбежным. Я потерял всё, что могло бы меня вернуть на поверхность, и это пугало меня ещё больше.

Обернувшись, я видел отголоски света, оставшиеся далеко вверху, казалось, на краю смертного ложа, принявшего для меня роль края пропасти.

Да, я вспомнил это ощущение, оно не раз посещало меня в полудрёме, но никогда оно не длилось так долго: ранее я всегда, пусть и в шоке, но приходил в себя, и жуткий испуг мгновенно превращался в успокоение. Но что же здесь, когда я приду в себя?!

Я падал так долго, что страх уже стал угасать, и вместо паники пришло странное спокойствие, словно всё было предрешено. Я не чувствовал себя ни здесь, ни там – как если бы это был конец пути и падение вело меня в точку, где мысли остаются позади, приближая сознание в абсолютно безмятежную пустоту.

Но в этот момент, когда всё вокруг уже исчезло во мраке, голос пронзил моё сознание. Он не был громким, но его смысл бил прямо в душу. «Вот и ты!» – произнесло нечто, обволакивая меня своим светом, и в этот момент я осознал, что этот свет – моё спасение.

«Ну наконец-то!», «Радуйся!», «Ты благословлён», – звучало вновь и вновь, словно слова этого существа вырывали меня из бесконечной пропасти.

– Кто ты? Что происходит? Почему я не могу проснуться? – спросил я, охваченный растерянностью и тревогой.

– Следуй за мной, – мягко, но уверенно отозвался Свет, который всё больше заполнял окружающее пространство. Всё вокруг начало искажаться, как будто само пространство поддавалось его силе. Это было похоже на пробуждение после долгого, глубокого сна, когда очертания уже освещённой утренним солнцем комнаты размываются под еле продирающимся взглядом.

– Но зачем? Я хочу вернуться! Хочу проснуться, очутиться среди родных и забыть этот страшный сон! – возражал я, чувствуя, как внутреннее сопротивление пытается удержать меня.

– Это не то, чего ты на самом деле хочешь, – ответил Свет, его голос звучал с глубокой уверенностью и пониманием. – Я вижу твою истинную волю, вижу твои желания, и они движутся глубже того, что ты говоришь, ты стремишься совсем к другому, тому, что скрыто от твоего сознания.

Свет схватил меня за руку, и тут же я ощутил невероятное чувство лёгкости, как будто исчезла вся гравитация. Это было похоже на тот короткий миг на «русских горках», когда внезапный подъём сменяется свободным падением, но в этот раз всё было иначе – я поднимался вверх! Меня вновь охватило чувство свободного полёта, только в этот раз несущего тело вверх, такого яркого, словно я обрёл крылья.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я. – Как может человек хотеть чего-то, не осознавая этого?

– О, это случается гораздо чаще, чем ты думаешь, – ответил Свет. – Ты не раз видел, как люди критикуют тех, кто чего-то достиг, даже не понимая, что на самом деле они сами хотят этого же. Зависть становится их единственным выходом: внутри себя они жаждут того, что не могут получить, и это вызывает их гнев, зачастую даже к самим себе, испытывать который так сложно, что значительно проще внушить себе, что тебе это всеобщее почитание и вовсе не нужно! Значительно проще внушить себе, что твоя обособленность от других и есть ничто иное, как уникальность, за которую и следует ценить, а все остальные так глупы, просто этого не понимают!

– Но моя просьба вернуться к близким – это совсем другое. Я искренне хочу быть с ними, это не может быть обманом! Все мы стремимся быть с теми, кого любим!

– А как ты можешь быть уверен, кто для тебя по-настоящему близок? – спросил Свет. – Когда ты спишь и видишь, что ты бабочка, кто ты на самом деле? Мужчина, которому приснилось, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек?

– Это древняя мудрость, – вспомнив известную притчу, отвечал я. – Каждый раз, засыпая, мы играем новую роль, но просыпаемся всё тем же человеком.

– Верно, – согласился Свет, – но что, если твоя жизнь – это тоже своего рода сон, и ты просто пока не осознаёшь этого?

– Не смей так легко обращаться с моей жизнью! – выпалил я. – Моя жизнь – не игра воображения!

– Чем же игра отличается от жизни? – спокойно спросил Свет.

– Всем! Но главное – у игры всегда есть… правила!

– А в жизни? – продолжил Свет.

– В жизни нет чётких правил, только те, что мы сами и установили… если не считать законов природы, конечно, – отвечал я, задумавшись. – Они существуют сами по себе и не влияют на судьбы людей… напрямую.

Мы продолжали подниматься всё выше, отдаляясь от мрачной пропасти, которая совсем недавно поглощала меня. Слова Света отражались вибрацией, проникая глубоко в подсознание. Казалось, он подводил меня к какой-то важной мысли, но к какой?..

– А что, если правила жизни всё же существуют? – продолжил Свет. – И только те, кто раскрыл их, по-настоящему выигрывают? В то время как большинство людей просто не замечают их, и потому проигрывают, не понимая, как можно победить в этой игре.

Свет становился всё ярче, заполняя пространство вокруг. Вскоре я увидел края той пропасти, в которую недавно падал. Образы родных мест начали проясняться. Знакомые голоса, тихий плач, звуки медицинских приборов всё отчётливее слышались, как будто я приближался обратно к своему дому.

Когда, взмыв ввысь, я оказался в том же месте, откуда началось моё падение, я увидел свой большой дом, свою спальню и себя, окружённого детьми, родными и близкими. Они беспокойно метались, то и дело бросая взгляды на мигающие мониторы и стараясь не смотреть друг на друга, чтобы не выдать накатывающие к глазам слёзы. А заплаканный взгляд моей любимой жены, сидевшей у изголовья и державшей меня за руку, казалось, также пронзительно, как и всю мою жизнь прежде, пробивался до глубины души, находя меня, сквозь туман иного мира, и, единственный из всех окружающих, видел меня здесь и сейчас, парящего посреди комнаты…

Вчера, на этой же постели, посреди богатого убранства комнаты, стены которой были увешаны свидетельствами и подарками былых побед, а также фотографиями верных друзей, теперь лежало моё 63-летнее тело. И я, с искренней улыбкой на губах, говорил родным, что хотел бы уйти с радостью, не боясь конца…

Прожив наполненную приключениями жизнь, я часто повторял своим детям: «что именно истории, её наполняющие, и являются самым ценным, что я сохраню и заберу с собой, потому что никакие богатства не могут стать собственностью для человека, в чьём распоряжении, по сути, всегда была одна лишь душа…»

Теперь я ясно понимал, что моё сознание – и была моя душа. Свет, который вёл меня всё выше, продолжал подниматься, и с каждым мгновением очертания моей физической сущности становились всё менее явными.

Я смотрел на свои руки и видел, как они постепенно исчезают в ярком свете, излучаемом уже моим собственным существом. Этот свет казался более настоящим, чем когда-либо моё отражение в зеркале могло ответить на вопрос: «Кто я?».

Чем дальше я удалялся от земного мира, тем больше понимал, что теперь я – чистая энергия, а тело, к которому я так привык, больше не имеет значения. Наконец-то, я чувствовал, что вот он я – настоящий, без масок и иллюзий, а излучаемый мною свет отражает мою суть, мысли и желания лучше, чем любые слова.

Тянувший меня вверх Свет также начал обретать форму. Я не видел его лица – его попросту не было. Вместо этого я видел в этом существе глубокую, знакомую мне душу. С каждым шагом вверх это ощущение усиливалось, а переливающиеся вибрирующими цветами очертания Света выдавали во мне странное чувство, что я знаю эту душу уже очень давно.

«Друг», – сказал Свет, и это слово прозвучало с таким теплом, словно его произнёс мой самый близкий человек. В этом слове не было обычной вежливости или формальности – это было истинное, глубокое чувство. И я вдруг осознал: передо мной стоял не просто Свет, а мой друг, с которым я был знаком уже вечность…

Я взглянул в Свет, пытаясь уловить его суть. В этом Свете я видел своего давнего товарища, того, с кем когда-то делил неизмеримо больше, чем просто земную жизнь. Внезапно всплывшие воспоминания переполнили меня – я узнал его!

Это было невероятное ощущение, как если бы я наконец встретил того, кого искал всю жизнь.