– Хорошо! – причмокнул Махсум губами и обвел взглядом притихших разбойников.

– С вами все в порядке, мой шеф? – Ахмед осторожно приблизился к Махсуму и для проверки потыкал его пальцем в плечо.

– Я здоров и полон сил как лев!

Разбойники удивленно загомонили.

– Ну, чего ждете? Вперед, время не ждет! – призывно вскинул руку Махсум.

– А-а-а! – Разбойники, которым поскорее хотелось избавиться от навалившегося на них недуга, накинулись на кувшины с вином, словно изголодавшийся барс на стадо серн.

– Не надо! – опять принялся причитать Ахмед, пытаясь загородить собой склад вина. – Что вы делаете, о несчастные? Опомнитесь!

Но его никто не слушал. Ахмеда смели, опрокинули на пол и едва не затоптали. Гремели кувшины, голосили те, кто никак не мог пробраться вперед, а те, кому повезло, хватали сразу по два-три и, пригибаясь, отбегали в сторонку, где трясущимися руками или зубами срывали пломбы и опрокидывали в себя «чудодейственный эликсир».

Успокоилось все только минут через двадцать, когда икающее разбойное воинство, несколько приободрившись, но изрядно кося глазами, направилось к лошадям. Лошади, чуя незнакомый отвратительный запах перегара, шарахались, фыркали и хрипели. Разбойники, ругаясь на чем свет стоит, пытались взобраться на лошадей, падали, поднимались и вновь заносили ноги в стремена.

Несчастный, подавленный происходящим и мучимый головными болями Ахмед, отъехав чуть от пещеры, хмуро наблюдал за разбойниками. Его конь, застоявшийся за ночь, нетерпеливо переступал с ноги на ногу и недовольно фыркал, призывая собратьев последовать за собой, но тем было не до того. Свалка, казалось, никогда не закончится. Но вот все разбойники взгромоздились в седла и, пришпорив коней, устремились вон из пещеры, радостно подвывая и опасно покачиваясь в седлах. Последним из пещеры вынесся удалой Махсум.

– Ну, куда? – натянул он поводья, подскакав к ожидавшему его Ахмеду.

– Вы ничего не забыли, шеф? – поинтересовался разбойник, пристально вглядываясь в красное, сильно опухщее лицо предводителя.

– Да вроде нет, – попытался задуматься Махсум, но голова все еще плохо соображала. – А что такое?

– О Аллах! – воздел руки к небу Ахмед. – Пещера – вы забыли ее закрыть!

– Ах да! – хлопнул себя кулаком по лбу Махсум, отчего едва не сверзился с коня, но Ахмед услужливо поддержал главаря под руку.

– Сим-сим, закройся! – гаркнул во всю глотку Махсум.

Земля дрогнула, пыль поднялась облаком, и каменные челюсти горы с гулким клацаньем сомкнулись.

– Так просто? – поразился Ахмед.

– А чего мудрить-то? – хмыкнул Махсум, довольный произведенным эффектом. – В путь! Веди нас, Ахмед!

Ахмед нахмурил тонкие брови, ничего не ответил и вынесся вперед, указывая дорогу. За ним, гогоча, икая и вразнобой распевая песни, понеслись разбойники, неловко размахивая на скаку саблями.

Непонятный шум, перекрывший даже журчание горного ручья, доносившийся с южной стороны, где заканчивалось ущелье, и горы плотнее примыкали друг к другу, упираясь заснеженными пиками в самое небо, привлек внимание Али-бабы в тот момент, когда он безуспешно пытался перерубить туповатым топором основание сухого карагача. Топор звенел, щепки летели во все стороны, но дело продвигалось плохо. Решив немного передохнуть, Али-баба отошел в сторонку, стянул с головы платок и утер им покрытое потом лицо. И вдруг он услышал нечто странное, чего обычно в горах не услышишь – много людей, очень много, то ли спорили о чем-то, то ли просто пытались друг друга перекричать. И это несколько удивило Али-бабу. Любопытный молодой человек отложил топор, пристроил своего вислоухого спутника рядом с ним для охраны орудия труда и спешно направился туда, откуда доносился шум.