— Не вижу никаких вмешательств. Ваши судьбы с Ником и раньше шли бок о бок. Как две параллельные, тесно друг к другу. Нет, чётких сплетений нет. И не было. Хотя пересечений много, но это ты и сама знаешь. Вы тогда хорошо общались, почти встречались…

— Мы не встречались!

— Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, — тяжело вздохнула Мирабель, будто объясняя истины ребенку. — Кто-то обязательно желает другого.

Я фыркнула. А она нахмурилась, наклонилась вперёд, словно углубилась во что-то, вглядываясь подробнее.

— Вот, вижу разрыв. Тот скандал... — говорит она и как бы невзначай спрашивает: — Кстати, из-за чего вы поссорились?

— Недоразумение с его родителями.

— С его отцом? Не вижу, чтобы вы пересекались.

— Косвенно, Мира. Не знаю, видишь ли ты такие вещи…

— Вижу, но не всматриваюсь, — огрызнулась она. — Мы же другим заняты, верно? Ищем твоих недругов, которые могли вас свести.

— Слишком уж подозрительна эта встреча, — я покачала головой, подтверждая её слова.

Мы какое-то время сидели в тишине. Я слышала шуршание магии, стук своего сердца, которое колотилось, будто я пробежала марафон. Нервы, нервы.

— Прости, подруга. Ничего нет.

По телу пробежала толпа мурашек, и меня бросило в холод. Внутри всё как-то скрутилось от разочарования. Я была так близка к ответам!

Значит, судьбоплётов и внешнее воздействие отметаем. Демон!

Тогда какого же Хранителя, чтоб его Тёмные гнали, Николаса связывает со мной? Зачем он появился в моей жизни? Я отказываюсь верить в судьбу. Если бы Удача была на моей стороне, она бы не свела меня с Рейнсейром вообще!

Мое злобное пыхтение длилось пару секунд, а показалось — целую вечность.

А потом Мирабель напряглась. Магия стала едва ли не осязаемой. И все мои гневные размышления лопнули, как мыльный пузырь.

— А дальше странно… Я ничего не вижу, Дара.

Меня прошиб ужас, холодная капля пота стекла по спине.

— Что значит: ты ничего не видишь? Эт-то как? П... почему?

Она открыла глаза и положила руку на мою ладонь, лежащую на поверхности деревянного журнального столика.

— Так, не переживай, — твердо заявила она. Только вот в глаза подруги я посмотрела зря.

— Ты переживаешь ещё больше!

— Ну да, это очень странно, — развела руки в стороны она. — Всё будто обрывается.

Я знаю достаточно общих правил. И когда судьбоплёт говорит, что где-то что-то обрывается, это означает только одно...

— Я умру?

Смерть. Меня ждёт смерть?

Слова Миры отзывались в душе болью. Верить не хотелось, осознание запаздывало. Я пришла за ответами про нас с Николасом, а узнаю нечто гораздо худшее!

— Да не знаю я, умрёшь ли ты! — снова развела руками Мирабель. Её трясло не меньше моего. — Я не вижу ничего, не могу посмотреть и узнать.

— То есть ты не отрицаешь?

— Я же не вижу! Как я могу отрицать?

Хуже прямого «да» от судьбоплёта только неопределённость.

— А раньше ты видела в нитях чужую смерть?

— Н-нет, — помотала головой Мирабель, и волосы упали ей на лицо. — Только в теории.

В теории! В теории и я знаю. Винить подругу за отсутствие опыта я точно не могла.

Я закрыла глаза, пытаясь найти в себе центр душевного равновесия, угомонить хаос мыслей и перестать паниковать раньше времени. И, на удивление, это помогло.

— То есть, я, вероятно, скоро умру. И когда?

— Эм... Насчёт смерти, я бы сказала — пятьдесят на пятьдесят. Всё же тут неясное... Да всё неясное! Дымка белёсая, твоя нить теряется в ней. И я не вижу ни её, ни соседних рядом.

— Когда, Мира?!

— Послушай... - она тяжело сглотнула.

Я вскочила на ноги и принялась расхаживать по комнате, для надёжности прикусив большой палец от срыва.

— То есть, скоро. Сегодня, завтра?