С каким достоинством держался Александр! Это было что-то невероятное. Она вообще не видела людей, которые держатся с таким достоинством, но для простого крепостного это было особенно удивительно. Она вдруг почувствовала какую-то слабость, потерю сил – ей хотелось спать. Она фактически обессилела, почувствовав томление в груди, именно такое, как чувствуют женщины, когда видят мужчину, которого хотят и вожделеют. Именно этот мужчина встретился в жизни Татьяны. Это был не Ивани не один из представителей того общества, в котором она была. Это был Александр, и чувствовалось, что он другой.

Она была в центре мужского внимания. Обычно на балах мужчины стоят напротив женщин, идёт какая-то позиционная борьба глазами, эмоции, а потом, через какое-то время, потанцевав возле каждой из женщин, образуется круг её почитателей и поклонников, весело щебеча о чём-то, говоря комплименты и разговаривая.

Всё это казалось пустым и наносным; она не чувствовала в этих мужчинах ничего особенного. Обычно на балу, через полчаса после начала, возле неё образовывался круг поклонников, который был не меньше десяти человек. Это были постоянные ухажёры, и они не отступали от неё ни на шаг. Каждый танец был расписан.

Она чётко знала, что они её, и что она может выбрать кого угодно из них. Это обесценивало их в глазах Татьяны: что за мужчина, который бегает за женщиной? Нет, не то. Настоящий мужчина – это тот, за которым женщина бегает. А эти поклонники себя не ценят. У Александра же чувствовался стержень: он никогда не побежит за кем-то. Возможно, он обратит внимание на женщину, которая будет бегать за ним, но сам бегать не будет никогда в жизни.

С этими мыслями голова Татьяны коснулась подушки, и она провалилась в сон.

На следующее утро произошло событие, которое ещё больше укрепило её симпатию к Александру. Татьяна зашла на конюшню, и в этот день несколько человек из компании тоже зашли на конюшню. На этой самой конюшне находились молодые необъезженные жеребцы – только-только поступившая партия новых коней, которые купил Троекуров.

– Я только что купил их, – сказал он. – Конечно, зимой они ещё не могут выехать, но тем не менее, можно катать их. Хотя объезжать их полностью они смогут показать себя во всей красе только летом.

– А сейчас, конечно, мы стараемся, но они ещё не объезжены, с ними стоит работать.

После этого, показав своих коней, Татьяна посмотрела и увидела жеребца, который ей особенно понравился – тёмный, чёрный жеребец.

– Дмитрий Петрович, а как этого…

– Жеребца зовут Удалой. Понимаю, о чём вы. Это мой любимец, которого ещё предстоит объездить. Это удалой арабский скакун. Смотрите, какой он красивый!

– Великолепный! – воскликнула Татьяна.

– Но могу вам сказать следующее, сударыня: с ним любой наездник намучается.

– А можно мне на нём покататься?

– Покататься на нем? Да что вы! Грех на душу не возьму! Вы что, он понесёт! Вы погибнете! Не-не-не, даже не думайте! Тут самые опытные наездники с ним не справляются, а уж про женщин вообще молчу. Нет, дамы, нет-нет-нет, об этом и речи быть не может! Всё, думаю, конюшню мы посмотрели. А теперь давайте в дом.

В момент, когда все вышли из конюшни, Татьяна подошла к Ивану Смирновуи сказала:

– Иван, пожалуйста, я хочу покататься на этом жеребце!

– Ну нет, Татьяна! Ты о чём говоришь? Ты же слышала сама моего дядю! Об этом не может быть и речи!

– Послушай, Иван, ну пожалуйста, умоляю тебя!

Иван начал тушеваться:

– Я не знаю…

– Послушай, Иван, если ты дашь мне покататься на этом жеребце, я обещаю, что на следующем балу все танцы будут твои. Более того, я думаю, что мы можем провести время вместе и сходить куда-нибудь.