Коридор тянулся, как кишка живого существа. Фонарь выхватывал фрагменты труб, арматуры, швов. Пол был чистым. Ни пятен, ни царапин. Только… в углу, у дверцы служебного отсека, он заметил что-то странное: аккуратный кружок, как будто оставленный горячим предметом на металле. Едва видимый, но явный.

Он подошёл ближе, дотронулся до места ладонью. Металл был холоден.

Он постоял там долго, слушая, как за стенами стонет мороз. И всё же – решил: это мог быть любой температурный перепад. Он обязан объяснять. Объяснение – щит разума.

Вернувшись в комнату, он записал в журнал:

«03.03.25. Аномалий нет. Шумы в коридоре – вероятно, термическое расширение. Наружные модули стабильны. Вижу следы усталости. Надо нормализовать режим.»

И всё же, перед тем как лечь, он на всякий случай запер дверь изнутри. Ключ повернулся с мягким щелчком, как зуб прикусывающий язык.

На четвёртый день, сразу после проверки спектрографа, Лев заметил несоответствие в журнале наблюдений. Его пальцы на клавиатуре остановились – как будто обнаружили на ощупь что-то чуждое. Он открыл сохранённые координаты трёх звёздных объектов, зафиксированных накануне, и сравнил с текущими данными. Разброс составлял почти полградуса. Сначала он решил, что ошибся сам – возможно, вёл запись в спешке или усталости. Но потом включил видеоархив с панели записи. Чётко: альфа Змееносца, бета Кита и некий странный объект, обозначенный в списке как "XC-0721". Всё сходилось – кроме последнего.

"XC-0721" вообще не должно было быть в этом секторе неба.

Этот участок он исследовал много раз. В пустоте между звёздами не было ничего – ни нейтронных пульсаров, ни астероидных поясов, ни далеких галактик. Но теперь, на последнем снимке, среди привычных точек, как прыщик на коже, виднелось нечто – едва заметное пятно с легчайшим фиолетовым ореолом. Оно дрожало, как блик воды на линзе. И, главное, оно не было зафиксировано ни в одном каталоге. Лев проверил базу данных. Ни в системе SkyNet, ни в архиве Гиппарх, ни в записях НАСА не существовало подобного объекта.

Он сидел неподвижно минут десять. Затем, аккуратно, словно боясь задеть живое, увеличил изображение. Разрешение камеры было недостаточно высоким, чтобы различить детали. Но искажение в спектре – оно было. И Лев знал: такое не может появиться случайно. Либо рядом с планетой возникло новое тело – а это невозможно без колоссального гравитационного сдвига, – либо…

Он не договорил мысль. Не захотел. Разум отказывался выстраивать гипотезу о том, чего не может быть.

Он встал, прошёлся по комнате, включил радиопередатчик. Коротковолновая антенна по-прежнему передавала сигналы в центральную станцию. Всё работало. Он послал пакет с координатами, сопровождая его коротким описанием: «Возможный неучтённый объект. Требуется верификация.» Ответа не последовало. Это было нормально – иногда данные шли через ретранслятор сутки, особенно в условиях северного сияния.

Чтобы отвлечься, он пошёл в технический блок и решил почистить фильтры водоочистки. Это всегда помогало – простая, физическая работа. Но как только он открыл шкаф с инструментами, почувствовал резкий запах. Словно горел пластик. Только – не обожжённый, а именно плавящийся. Запах, знакомый с детства: перегрев трансформатора, подплавленный кабель, тлеющий предохранитель.

Он быстро проверил все секции. Электрощиток в норме. Вентиляция работает. Датчики температуры – зелёные. Тогда откуда? Он вернулся в центральную комнату и остановился.

На полу, возле пульта управления, лежал клочок бумаги. Маленький, словно вырванный из блокнота. На нём – одна строка, выведенная чёрными чернилами: