– Плохому танцору гениталии мешают, а плохому стрелку – трясущиеся руки, – громко, на весь тир, произнесла бабушка, – и никакая матерщина здесь не поможет.

Генерал повернулся, и уставился на нее, выпучив глаза. Бабушка подошла к нему и сказала:

– Можно посмотреть ваше оружие.

Находясь в некотором остолбенении, генерал протянул ей пистолет. Бабушка подняла руку, и, не опуская ее, подряд всадила оставшиеся шесть пуль в черный круг генеральской мишени.

– Пятьдесят шесть, – подсчитал Виктор Михайлович, глядя в подзорную трубу.

– Так должны стрелять младшие офицеры, – сообщила бабушка.

– Можно попросить у господ офицеров еще один пистолет?

Один из адъютантов генерала, молодой подтянутый капитан со свежим шрамом на щеке и тремя орденами на груди с готовностью предложил бабушке свой пистолет. Она зарядила оба пистолета, и попросила Виктора Михайловича:

– Потрафи по старой дружбе, запусти движущиеся мишени.

Чертиками запрыгали и завертелись черные фигурки. Бабушка стреляла по ним попеременно с обеих рук и ни разу не промазала.

– Так должны стрелять старшие офицеры, – подытожила она, – а теперь я покажу вам, как стреляют безо всякого мата по-македонски.

Еще раз зарядив оба пистолета, бабушка спросила Михалыча:

– Пивной банки не пожалеешь?

– Для Вас я последнюю тельняшку сниму, – ответил Виктор Михайлович.

Он высыпал из пивной банки, в которой хранил винтики, содержимое, набросал в нее немного пустых гильз, и, размахнувшись, бросил банку как гранату. Плавный полет банки прервали выстрелы. Бабушка всаживала в нее пули, стреляя из двух пистолетов одновременно. Некоторое время жестянка дергалась в воздухе как живая, но и, долетев до земли, она не обрела покоя: подскакивала и вертелась, пока в пистолетах не закончились патроны.

Бабушка вернула пистолеты. Генерал буркнул:

– Вам бы в цирке выступать, – и чинно двинулся к выходу в окружении свиты, а капитан задержался и сказал бабушке:

– Эх, если бы мои ребята так стреляли…

– То?

– Было бы больше живых пограничников и меньше живых контрабандистов.

– Вы из Средней Азии?

– Так точно.

– Держитесь, мальчики, – неожиданно мягко прошептала бабушка.

– До последнего патрона, – в тон ей серьезно и тоже шепотом ответил боевой двадцатипятилетний командир российских пограничников.

Через три месяца Павлик и бабушка увидели его портрет в одной из центральных газет. Командуя пограничным нарядом, он преградил дорогу через ущелье каравану с оружием, и, отказавшись его пропустить, сложил голову вместе со своими бойцами. Как было написано в газете «героически погиб, приняв неравный бой с превосходящими силами противника». Капитана, посмертно награжденного еще одним орденом, звали Сергей Зуев.

Бабушка вырезала фото из газеты и захватила с собой в тир, где приклеила в центре многократно прострелянной пивной банке, которую Виктор Михайлович расплющил и повесил на стену как украшение.

– Это твоя икона, Павлик, – сказала она внуку. – Перед тем как стрелять, смотри на нее, чтоб глаз не сморгнул и рука не ослабела.

Павлик уже почти год жил у бабушки. Отец был в плавании, когда маму стал регулярно навещать ее начальник Роберт Олегович. Узнав об этом, бабушка переселила внука к себе. Просто приехала на такси, забрала вещи Павлика, и сказала невестке:

– Решайте сексуальные проблемы без моего внука.

По возвращении отца из плавания мама сообщила ему, что собирается с ним разводиться и что Павлик будет жить в ее новой семье. Отец против развода не возражал, но отдать сына отказался. Вопрос о том, с кем останется Павлик, должен быть решить суд.

Для отца все случившееся явилось горькой и болезненной неожиданностью, и он начал пить. После того как в очередной раз он явился пьяным, бабушка, дав ему протрезветь, предъявила в присутствии Павлика ультиматум.