– Я потерял голову, признаю, – серьезно произнес академик. – Спасибо тебе, что открылся мне. Я долго размышлял над твоими словами. Как бы я ни переживал за тебя, ведь ты мой единственный сын, ты уже достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои поступки. Но помни, я твой отец, я люблю тебя и всегда буду рядом. Именно поэтому я хочу быть тебе другом и опорой. Взвесив всё, я решил поделиться с тобой всем, что знаю о твоем исследовании, и предложить тебе продолжить эту работу вместе.

В глазах Куба заблестели слезы.

– Папа, я тоже очень тебя люблю, и мне больно видеть, как ты топишь себя в воде.

– С этим покончено, – твердо заверил академик. – Надеюсь, ты понимаешь, что, принимая твою сторону и раскрывая секретную информацию, я подвергаю нас обоих смертельной опасности.

– Более чем! Я уже переступил не одну черту закона, так что не переживай – твой сын преступник со стажем!

– Утешил, – с саркастичной улыбкой проговорил академик, и они оба рассмеялись.

– Итак, расскажи же, умоляю, что тебе известно об этом свечении?

– Не так уж и много. Нас близко не подпускали к этим исследованиям. Всем занимался непосредственно Бро. Ты вот порицаешь водохлёбов, а ведь именно в таком состоянии у друзей развязываются языки и выбалтываются секреты. Когда я учился в ликерии, у нас была неразлучная троица: я, Бро и академик Ким. И вот однажды, после очередной попойки, Бро проговорился, что на руднике нашли странный предмет, который он приказал выбросить в озеро. Но этот предмет каким-то непостижимым образом вновь появился, но уже в академической библиотеке. Фантом поручил Бро выяснить причины этого загадочного перемещения, а также разобраться со свечением в озере, которое, по всей видимости, было как-то связано с этим предметом.

– Что за предмет? – перебил Куб.

– Терпение, – спокойно ответил академик. – Придет время, и я расскажу. Сейчас это не главное. Тебя интересует свечение, вот и не будем отвлекаться на второстепенные детали. Итак, о находке изначально знали только Бро, один синяк, выполнявший техническую работу, и сам премьер-министр. В тот вечер о ней узнали и мы. Бро поведал о том, как во время взятия проб свет гас, словно испуганная душа, и все попытки вернуть его к жизни в лабораторных условиях оказались тщетны. Отсюда и возникла идея рискованного погружения. О причинах трагедии, разыгравшейся в глубинах, мне ничего не было известно, кроме того, что единственным выжившим свидетелем остался премьер-министр.

– Неужели так и не удалось выяснить, что же там излучает этот призрачный свет? – разочарованно выдохнул Куб.

– Там погибли два акванолика, один из которых был моим другом, а тебя волнует лишь тайна свечения? – в голосе академика звучала неприкрытая скорбь.

– Прости, отец, – пробормотал Куб, ощущая угрызение совести.

Академик, помолчав, словно собирая осколки воспоминаний, продолжил:

– Нет, не удалось. Премьер-министр наложил вето на дальнейшие исследования. Заявил, что алкопар веками добывается таким образом, и этот процесс никогда не вредил ни акваноликам, ни самой планете. А как только мы влезли в этот процесс, нам дали ясно понять, что вмешиваться в это не следует.

– Кто дал понять?

– Высшие силы…

– Ты имеешь в виду ярийцев?

– Я говорю о чем-то большем. Возможно, сама планета бережно хранит эту тайну, как мать оберегает свое дитя.

– Ты что такое говоришь? – изумился Куб. – Ты – ученый, и веришь, что наша планета – живое существо?

– Именно ученые, сталкиваясь с необъяснимым, чаще других готовы поверить в подобное, чем те, кто слепо принимает все на веру. А что нового ты узнал об озёрах?