Начавшие было расходиться студенты, вновь подтянулись, стоявшие же, расшевелились. Кто-то поддержал Эйнвара – потребовал объяснений.

– Не надо поддаваться панике! – повысила голос директриса. – Здесь нет никакой опасности.

– Профессор Линь! – Эйнвар, наплевав на все предупреждения Бригитты, кинулся к декану воздушного факультета, отвлекая её от работы. – Что с Эриком?!

Линь всплеснула руками. Несколько пылинок померкло, и тут Эйнвар сам испугался и попятился. За плечи его также ухватил профессор Рафф и потащил прочь от трупа. Эйнвар упирался ногами, оставляя на земле глубокие следы. Но Рафф был сильнее, хоть и ниже Эйнвара почти на голову.

Но студенты не хотели расходиться. Волнение нарастало. Кто-то позволил себе поддаться панике и начал истошно завывать, другие подхватили. Кто-то выкрикивал ругательства в сторону учителей. Я решила не поддаваться на провокации, чтобы не сделать хуже. В приюте такое проходила: ты ничего не сделала, а тебя уже наказали.

Бригитта несколько раз пыталась начать свою речь, но никто её не слушал. Тогда она расставила руки в стороны, и внезапно меня сбило что-то с ног, одновременно оглушив. Это ощущение пронеслось неприятной волной по телу, от кончиков пят до ушей, ударив по затылку, дезориентировав.

– Тишина! Быстро все по комнатам!

Голос казался словно гипнотическим. Громким, оглушающим. В ухе звенело, и я приложила к нему ладонь. Перед глазами появились носки высоких ботфорт. Вероника протянула мне руку, помогая встать.

– Валим отсюда.

– А что с Эриком?

– Кто знает? – пожала плечами девушка. – Потом сообщат.

Мы начали осторожно спускаться вниз по камням, продолжая держаться за руки. В сгустившихся сумерках это стало ещё труднее. Где-то позади плелись Анэлия и Демура. И вдруг меня привлёк голос Акселя:

– А это что такое?

Мы все резко обернулись. Аксель ползал по земле, словно ищейка, только что носом в грязь не зарылся. На ладони парня что-то поблёскивало. Он пристально рассматривал предмет, но затем сжал его в кулак и под громогласное Бригиттино «Я кому сказала убираться?!» чуть ли не кубарем покатился с горы, сбивая все камни, летя вниз, перепрыгивая по несколько метров.

«Он же так расшибётся, – подумала я про себя. Но тут же одёрнула: – Что, уже беспокоишься о нём, хотя вы и дня не знакомы? Хороша ты Румпелина, ничего не скажешь. В Академии происходит непонятно, что, а ты тут о парнях переживаешь».

Вероника довела меня до самой комнаты под руку, и только после этого мы распрощались. Я легла в постель, но стоило мне закрыть глаза, как в голове вновь представлялась та ужасная картина. Моё тело покрылось мурашками, хотя в комнате было довольно тепло. Я села на кровати, не снимая одеяла, и обхватила колени руками. Единственная ночнушка у меня была рваная, поэтому я привыкла спать в одном исподнем. Но понимала, что знобит меня не от этого.

Кто мог такое сделать с парнем? Это животное? Птица? Или, может быть… человек? Нет страшнее животного, чем человек. Птицу или зверя можно обуздать, оттеснить, что и делало человечество развитием прогресса. Но как обуздать человека?

Страх сковал моё тело. Я боялась, будучи маленькой, мародёров из Диких Земель. В моей голове рисовались они такими страшными волосатыми монстрами-полумедведями: с огромными слюнявыми пастями, когтями, которыми можно разорвать ребёнка, а потом сожрать. Я верила, что так они и делают.

Разум подсказывал мне, что в безопасной долине Соларии, где располагалась Академия, не может быть никаких мародёров. Но маленькая девочка, сидящая внутри меня, боялась и хотела плакать. Если здесь, в долине, недалеко от Академии появился убийца, маньяк, то всем нам грозит опасность.