– Я покараулю в коридоре, – отважно предлагает подруга, когда в понедельник мы получили программу вечера. – Заходишь, копируешь отчёт, и мы успеваем подготовиться к выходу на сцену.

– Ни за что! – яростно шепчу в ответ, когда миссис Петерсон отворачивается к проекции картины Фрэнка Рейнгевинна, художника-экспрессиониста прошлого века. Каждый желающий получить высокий статус в обществе должен разбираться в искусстве и знать основы этикета, поэтому таким не связанным с магией предметам отдаётся несколько учебных часов в неделю. Вот только миссис Петерсон не особо заботится об увлекательной подаче материала. Пока профессор монотонным голосом рассказывает биографию одного из известнейших живописцев Илатерры, большинство студентов тихо обсуждает приближающийся благотворительный вечер – и мы, конечно, тоже.

– Ты не станешь так рисковать, – твёрдо решаю я. – Лучше прикрой меня в зале, если вдруг миссис Рид заинтересуется, куда я пропала.

– А если тебя поймают? – еле шевеля губами спрашивает Дженна.

– Притворишься, что ничего не знала. Это моя идея от начала и до конца, тебе нельзя в этом участвовать.

Та вздыхает, но больше не лезет. Разговор с Дженной оказался куда легче короткой беседы с Энн по магбраслету. Когда вчера я рассказала ей о своих планах, подруга развопилась не хуже миссис Гарт.

– Это идиотская идея, Би! Если тебя поймают, то выгонят с волчьим билетом! Не уверена, что па сможет вернуть тебя в Райтон-Хоув – это слишком большой удар по репутации.

– Тебе ли мне рассказывать о правилах, – вяло пытаюсь обороняться, но Энн переходит почти в ультразвук.

– Я тогда залезла к Бэнкрофту ради шутки, а не собиралась выкрасть официальный документ!

– Ты спёрла его пиджак!

– И вернула на следующий день обратно!

Впервые мы с Энн разругались по-настоящему. Подруга так долго перечисляла все возможные последствия, которые непременно со мной случатся, что я не выдержала и попрощалась, не дав ей закончить отповедь. Можно подумать, я сама не знаю, что план рискованный! Как будто мне хочется это делать! Да если бы у меня был выбор..!

Усилием воли сосредотачиваюсь на занятиях. Уговорить миссис Петерсон помочь с фортепиано оказалось несложно, и теперь я каждый вечер по два часа провожу с ней за инструментом.

– Правая отвечает за ритм, – наставляет она. – Не давите, мисс Хантер, ведите аккорды ровно. И не забывайте о бемолях, их три. К левой добавьте педаль – лучше сразу привыкать к ней. Вот, хорошо! А теперь чуть быстрее.

Я повторяю мелодию снова и снова, пока не начинают ныть суставы пальцев. Результат не заставляет себя ждать. Уже к четвергу я играю вполне прилично: Дженна, с которой мы теперь репетируем вместе, от восторга аж хлопает в ладоши.

– Это потрясающе, Блэр! Номер будет великолепный!

Ага, если я вообще доберусь до сцены. В крайнем случае, миссис Петерсон сможет подменить за роялем, пока директриса делает из меня фрикасе за кулисами. Но расстраивать подругу я не хочу, хватит, что сама почти не сплю ночами. Причина моей бессонницы проста: от Виктора ни слуху, ни духу.

С момента субботней репетиции он не пытался со мной пересечься, а будто наоборот стал избегать. Репетиции танцев на этой неделе отведены под выступления, и моя надежда встретиться с Виктором в зале не оправдалась. Я видела его лишь в столовой, часто со спины, не смея подойти и поздороваться – рядом всегда был Дэмиан. Вот уж кто даже не скрывался, рассматривая меня так пристально, что начинали краснеть уши и кусок в горло не лез.

– А если он передумал? – со сдерживаемой надеждой в голосе спрашивает Дженна в пятницу.