Академия героев Екатерина Козина

Мои руки содраны в кровь, щека горит, ноги гудят, и кажется, что они уже не принадлежат мне. Еще чуть-чуть, и силы окончательно иссякнут. Я миллион раз успела представить, как спотыкаюсь на ровном месте, а эта тварь догоняет и сжирает меня, сладко похрустывая косточками.

Шарф я где-то посеяла, лицо и руки стынут. Ледяной воздух уже не хочет проникать в горящие легкие. Дыхание постоянно сбивается.

– Ну, что же ты! – я добегаю до обрыва и встаю на самом краю, готовая в любой момент прыгнуть.

Морда чудовища приближается ко мне, обдавая смрадом из пасти. Волосы на голове шевелятся от его дыхания и покрываются инеем. Осталась одна минута.

1 глава

Я всегда любила осень. За чистоту воздуха, за яркие цвета и легкую, приятную грусть. За капли, стекающие по стеклу, за желтые фонари и запах прелых листьев. А когда серую улицу поливали затяжные дожди, в школе становилось особенно уютно.

Учеба только начинала набирать обороты, новые темы, несложные домашние задания. И пока никаких контрольных или экзаменов. Тихая, комфортная учеба.

– Опять мечтаешь? – рядом за парту плюхается Слава, выводя меня из задумчивости.

Оказывается, я уже несколько минут созерцаю дождливую улицу, размышляя о чем-то своем. Но пришедшая подруга спугнула образы, и они стали таять, будто рисунок на запотевшем стекле.

– Звонок уже был, вставай, – шепчет она мне, как раз в тот момент, когда в класс входит учительница по истории, я даже подняться не успеваю, как она снисходительно кивает ученикам, разрешая садиться.

С грохотом отодвигаются стулья, и тут же начинается нудный урок по истории, которую я так ненавижу. Первые десять минут мне еще удается концентрироваться на скучных датах и событиях, которые нам диктуют, а потом взгляд снова перебегает на окно, а с него на осеннюю улицу. Там горит одинокий фонарь, даже несмотря на то, что уже давно рассвело. Взгляд устремляется на далекие трубы, из которых выходит дым, почему-то они представляются мне башнями замка. Воображение начинает рисовать уже сюжет, как в книгах или фильмах, а потом я замечаю внизу, на школьном дворе мужчину. Он стоит возле забора и пристально смотрит прямо на меня.

По спине пробегает холодок, я быстро отворачиваюсь и делаю вид, что невероятно увлечена ходом событий очередной войны, название которой я благополучно прослушала.

Через минуту решаю осторожно проверить, там ли тот странный мужчина, но его уже нет. Наверняка, выглядывал кого-нибудь из своих детей в окне, а я напридумывать успела всякого.

Уроки тянутся один за другим. Алгебра, русский, физика… На перемене мои одноклассники все время что-то живо обсуждают, пока я сижу и дочитываю книгу, захватившую меня полностью со вчерашнего дня. Мне совершенно неинтересно, что происходит вокруг. Сейчас на первом месте только персонажи, которые должны выполнить очередное задание и спасти мир.

Из опасного похода с красавчиком принцем во главе меня снова выдергивает Слава, плюхнувшаяся рядом на стул.

– Тут Ирка всех в гости зовет, пойдешь после школы?

– Нет, не хочу, – вру я.

На самом деле я хочу пойти. Но не как я, а как какая-нибудь другая девчонка. Хочу, чтобы у меня было много друзей и подруг, как у Ирки, звезды нашего класса. Хочу отношений. Первого поцелуя хотя бы. А то уже шестнадцать лет, а я все еще ни разу не целовалась. Сказать кому – засмеют.

Вот только… Кроме Славы со мной в классе почти никто не общается. Так про уроки спросить, домашку списать, да лабораторную работу вместе сделать.

И зачем мне идти к кому-то в гости, если я буду чувствовать себя не в своей тарелке. Поэтому ограничиваюсь только тремя словами, не желая объяснять все, что гложет меня в данную минуту.

– Как знаешь, – пожимает плечами Слава и уходит к одноклассницам что-то обсуждать, наверное, какая я замкнутая и необщительная.

А я вновь погружаюсь в историю, где у главной героини есть и друзья, и любовь, и суперспособности.

***

Когда звенит звонок с последнего урока, класс тут же наполняется шумом и криком учеников. Они вскакивают из-за парт, кидают учебники в рюкзаки и, взяв штурмом раздевалку, вытекают из школы. Сплошной поток из детей на улице разбивается уже на маленькие ручейки, бегущие в разные стороны от здания.

Из школы я выхожу вместе со всеми одноклассниками, но те большой болтающей группой уходят в противоположную мне сторону. Слава запоздало оборачивается, машет издалека, прощаясь со мной, и вновь возвращается к разговору с Иркой.

Я даже руку не успеваю поднять для ответного прощания. Поджимаю губы, быстро достаю наушники, и засовываю их в уши. Пальцем на кнопку, и даю музыке самой решить, что я сегодня слушаю.

Моросящий дождь тут же делает из моих светлых длинных волос влажные сосульки, и даже накинутый на голову капюшон не помогает. Впереди дорога. Бросаю взгляд налево и направо. Никого нет, можно переходить.

– Ты Гумелева? – раздается вопрос, когда я уже иду по переходу.

Невольно оборачиваюсь, не успевая удивиться, что я услышала голос так четко через орущую музыку.

У светофора стоит мужчина. Тот самый, которого я видела утром на школьном дворе.

– Я, – отвечаю и делаю шаг вперед.

Визг тормозов я слышу даже через музыку, раздирающуюся в наушниках. Удар в бок. Падение. А время словно замедляется. А я всегда была уверена, что, когда тебя сбивает машина, ты и понять этого не успеваешь. Но я почему-то поняла и даже успела подумать о множестве вещей, пока падала на землю.

Удар смягчает рюкзак, в котором что-то жалобно хрустит. Очень надеюсь, что это не такое уж и важное, а всего лишь линейка или ручка.

Происходящее кажется каким-то сном. Глаза я открывать боюсь. Не хочу увидеть, как по дороге растекается кровь или как моя рука лежит в неестественной вывернутой позе. Самое странное – я не чувствую никакой боли. Шевелю сначала всеми двадцатью пальцами, потом пытаюсь подвигать конечностями. Ни малейшего признака перелома или хотя бы ушиба.

Глубоко вдохнув, открываю глаза, готовясь к худшему. Но вижу только белый потолок, который приводит меня в полный ступор. А где серое дождливое небо? Где морось? Я в больнице? Нет, я до сих пор лежу на рюкзаке, а под лопатку давит острым углом один из учебников.

Вдруг потолок закрывает чья-то голова с курносым носом.

– Ар ю окей? – произносит светловолосый парень по-английски и протягивает мне руку. Помощь я принимаю с благодарностью и встаю на ноги.

Передо мной мальчишка, на вид как мои одноклассники, может, на год или два старше. Коренастый, курносый и светловолосый. Одет в странный черный балахон.

– Где я? – верчу головой, силясь понять, как я оказалась в комнате со стульями, на которых расположились другие подростки.

Одни из них откровенно пялятся на меня, иные со скучающим видом разглядывают стену, на которой красными символами что-то написано. Я этого языка не знаю, возможно, они тоже. У каждого из них своя чудная одежда. Непривычная моему глазу. Длинные платья, переливающиеся футболки, балахоны, старинные наряды, комбинезоны, полупрозрачные накидки.

– Вере эм ай? – спрашиваю на ломаном английском, пытаясь узнать, куда я попала.

Парень пожимает плечами и выдает очень длинное предложение, из которого я понимаю, что он не знает, и и сам только очутился здесь.

– Кассиус, – протягивает он мне еще раз руку, видимо, представляясь.

– Рина, – не моргнув и глазом, говорю я.

На самом деле, я была самой обычной Катей, но Катя ассоциируется у меня со школой, отсутствием друзей и постоянным одиночеством. Сейчас же я решила, что пора что-то менять. И лучшего места для этого нет. Поэтому выбрала вторую часть своего имени. Неизвестно сколько еще времени мне придется провести в этом месте. Лучше побеспокоиться о знакомствах заранее.

Кассиус улыбается мне, кивает и уходит на свой стул. Я остаюсь стоять изваянием посреди комнаты, полной молчаливых подростков. Через минуту становится неуютно, поэтому я сажусь рядом с новым знакомым, одарив его испуганной улыбкой.

Несколько минут ничего не происходит, а потом посреди комнаты раздается хлопок, и кто-то тоже валится на пол.

– А! – даже лежа, парень продолжает кричать, будто он все еще летит вниз.

Затем новоприбывший открывает глаза, подскакивает и руками проверяет целость ребер, ног и головы.

– Ва кере ме пе? – спрашивает он. Этот язык мне не кажется знакомым.

Он вертит во все стороны головой, затем выбирает одного из сидящих подростков и обращается к нему.

– Пере ке ве сете?

– Ква? – удивленно хлопая глазами откликается тот.

Они смотрят друг на друга, не понимая.

– Ня? Хело ве кете ре калярняк? – снова спрашивает прибывший парень.

Но ему никто не отвечает.

– Ка ре перт, – ругается он. Это понятно даже без знания языка.

Он обходит по кругу всю комнату в поисках двери и, видимо, находит, потому что стучит по стене, что-то призывно крича.

Не знаю, приходило ли это в голову кому-то до него, но я не стала даже тратить силы. Здесь столько ребят сидит, что наверняка хотя бы несколько уже точно попробовали выбраться.

Когда парню никто не открывает, он руками пытается отодвинуть стену в сторону, явственно давая понять, что он уверен – там дверь. На помощь ему приходят еще несколько подростков. Они пытаются что-то объяснить жестами, но, похоже, так до конца друг друга и не понимают. Стена с места все равно сдвигается.